Варя и Радмила Игоревна затаили дыхание, боясь пошевелиться от такой «ужасной гадкой красоты»…
Тем временем Гоблин ударил по клавишам, и зал взорвался какой-то невероятной красоты музыкой (слышались орган и скрипка), тут же разбитой звуками каких-то поломанных струн… Сердце то возвышалось, то глухо бросалось в пятки от таких перепадов, однако музыка удивительным образом действовала на фей. Они окончательно ожили, их рты, разрисованные так уродливо и гадко, растянулись в широких лучезарных улыбках, и, взмахнув огромными разноцветными ресницами, они принялись выдавать разнообразные па, то приседая, то вдруг взлетая и зависая в воздухе, нарушая все возможные законы физики.
Музыка руководила ими и залом, который забился в ускоряющемся ритме, где фоном, вдали, играли свирели и пели птицы.
Зрелище было завораживающее, возникало желание приблизиться и одновременно бежать от вида монстроподобных красавиц, которые накаляли зал своими призывными танцами, улыбками, брошенными воздушными поцелуями, за которыми бросались в драку, как за ценными подарками.
В какой-то момент тонкие фигуры в черном синхронно взлетели и повисли в клетке, из их глаз заструились световые лучи, как у монстров, сканирующие пространство, в поисках чего-то или кого-то… И Варя даже догадывалась, кого… А за их тонкими, хрупкими спинами распустились разноцветные, словно голограммы, крылья бабочек… на которых распустились неземной красоты глаза какого-то существа. Живые гигантские очи, моргая голографическими ресницами, смотрели откуда-то не из этой реальности. Нельзя было отвести взгляд от такой чудесной картины.
Музыка еще раз убыстрилась, крылья дрогнули и стали источать звездную пыль…
Судя по всему, именно за этим пришли все эти жаждущие, налезая друг на друга, загребая себе блестящие снежинки, творящие настоящие чудеса. Вдохнув их, люди с блаженным видом опускались на пол, засыпали в каком-то наслаждении, совершенно не чувствовали, как их пинали и дергали обезумевшие соратники.
Варя беззвучно ахнула, на нее тоже действовала магия этих существ. Это реально были живые феи, хоть и изуродованные каким-то злым художником. И даже понятно, каким… Гоблин со страстью отдавался своей музыке, лысая голова вся покрылась испариной от резких движений.
Звездная пыль от крыльев источала аромат райских цветов, влекла окунуться в их облако, сердце Вари отзывалось на этот призыв, казавшийся каким-то знакомым, желанным. По ее лицу текли слезы от переполнявших чувств. Ведь она видела, что феи не принадлежат себе, их разум находится под каким-то воздействием, их свободу сковывали клетка и ошейник, и на лбу, как и говорила паучиха, красовались тонкие блестящие проволочки с двумя кругляшками на висках, наверное, микросхемами, делающими их еще больше похожими на созданий не с этого света. Она хотела спасти их, успокоить, освободить, соединиться с их волшебством, подарить свое…
– Не блести… – прошипела бабушка в ухо Вари, когда почувствовала, что та готова разрыдаться от вида, возможно, последних оставшихся в живых фей. – Это не добрые эльфы.
Варя все видела и отдавала себе отчет в том, что вытворяют танцовщицы в черном: как лучи шарят по залу, как сурово сканируют каждое лицо… Так, один из них, принадлежащий Синей Челке, задержался на ее ненастоящем облике, словно почувствовал подмену. Блуждающая улыбка синей феи тут же сменилась на озабоченную гримасу… И неизвестно, чем бы закончилась эта проверка на волшебство, если бы девушка справа не завизжала от яростного упоения звездной пылью:
– Они ангелы!
Синяя Челка отвлеклась. А Радмила Игоревна быстро утащила Варю подальше от сцены.
– Ну что, рада, голубушка, знакомству? Насладилась? Только заприметит одна из них зеркальный твой оттеночек – так сразу цветочек садовый или белку лесную из тебя сварганит. А хуже всего: вон те товарищи со сцены посадят тебя в такую же клетку, разукрасят в развеселую скелетину – и станешь с ними службу нести.
– Как их используют? Они выглядят ужасно, – озабоченно спросила Варя.
– Вся их сила на хозяев уходит, на вурдалаков бездушных, коих с ада прибыло множество. Знают, поганые, что после смерти придется назад в Аид вернуться, вот и тянут волынку… а с силой фейской можно долго на этой земле просуществовать. Так живительная сила бабочек тает, – вздохнула Радмила Игоревна. – В моем детстве они по лесу летали, помогали за священными рощами ухаживать, животных редких кормить, воду освящали своим порханием. И все танцевали-танцевали, отчего душа пела и возносилась высоко-высоко. Хотелось жить, любить, творить, мечтать и дорасти до их уровня. Бабочки, или люди привыкли их феями, ангелами называть, – это вечные дети… Мир отныне для них – нескончаемый праздник.