Варя быстро-быстро заморгала, пробуя вникнуть в страшное услышанное.
– Вот и вся сказочка про белого бычка, на веревочке ведомого на убой, Варя… – серьезно сказала бабушка, а потом развернулась и неспешно пошла себе.
– Вы куда? – бросилась за ней девушка. – И как узнали, как меня зовут… ой, а я ведь тоже знаю ваше имя… Радмила Игоревна…
– Я свой уговор выполнила, теперь ты в курсе, душа тебя не обманывала про ад, – остановилась-таки бабушка, удивленно услышав свое давнее-предавнее имя. – А напоследок, по-хорошему тебе советую, силы не трать, по-маленькому колдуй, а то дотронется искра до купола – беда тебе и всем нам будет. Лучше силу побереги, авось и пригодится…
– Постойте! И вот так просто вы меня оставите? И что мне теперь делать с этой информацией? Тоже в паучиху превращаться и у малышей кровь пить? Стойте! Бабушка! Радмила Игоревна! Кто я?
– Зерцало, – нехотя ответила ведьма.
Варя с отчаянием и мольбой всматривалась в уходящую.
– Ну, вроде феи, что ль… Исполнять желания других умеешь. Самые сокровенные, о которых они сами, может, и помыслить боятся. – Радмила Игоревна задумалась, почесав горб. – Представь, что ты вроде зеркала и все, что видишь, – это ты! – И, считая свою миссию выполненной, быстрехонько устремилась восвояси.
– Бабушка, Радмила Игоревна, ну помогите мне… вышку… ликвидировать, – жалостно пропищала обескураженная Варя вслед, хотя ведьмы в темноте уже почти не было видно. – Снимем гипноз со всех и… и спасем планету. Заживем как в Европе… или в Америке, – пролепетала девушка, еле сдерживая слезы.
– Нету никакой Америки… потопло все, – послышалось у Вари прямо в ухе.
– А ну вернитесь немедленно! – вдруг скомандовала девушка, вытирая горькие слезы. И для верности щелкнула пальцами и произнесла: – Аминь, черт побери!
И снова, будто по волшебству, старую каргу, как маленького котеночка, по воздуху воротнуло назад.
– Вот коза упертая! – ругнулась ведьма. – Говорят же тебе, ад вокруг! Что ты хочешь, чтобы я сделала?! У меня и сил-то не осталось на волшебство. Поживи с мое!
– Взорвем вышку, люди опять нормальными станут. Создадим ополчение и общими усилиями победим тирана… или тиранов, – твердо начала Варя. – Заживем, как в других нормальных странах. Демократически!
– Чего? – захрипела от смеха бабушка. – Каких странах? Повторяю для несмышленых кутят: нету больше других стран! Пустыми стоят, запорошенные глиной, черепками усыпанные.
– Не верю! Вадик Сидоров в Турцию с семьей летал прошлым летом, а Альбина Горячева в Европе целый месяц английский изучала. По телевизору каждый день показывают…
– Что показывают, милая? – ехидно перебила Радмила Игоревна. – Как ихние химеры, роботы с клонами развеселыми, территории обживают и ручками тебе в экран машут… Им лампу потеплее вместо солнца повесили, море слез человеческих разлили к ногам, чтоб тебе завиднее стало… Только людей там нет. Людей, у кого душа имеется и светится, кто способен не по-собачьи существовать, довольствуясь крохами с чужого стола, чтоб в конце концов на столе том и оказаться.
Бабушка перевела дыхание.
– Разрешают особо прилежным дурачкам, кто кривду от правды отличить не может, из одной тюрьмы в другую перелететь, чтоб других дурачков мечтами пустыми подкормить… Калейдоскопы с разноцветными стеклышками в глаза им вставляют, отчего чужое ярким кажется, а свое – серым мерещится. И потом они за эти яркие стеклышки мать родную продадут, лишь бы в серое не вернуться. Переходят на службу к зверям, переписывают историю, лгут безбожно, душу продают за стеклышки кривые.
– Я вас просто так не отпущу, – сурово проговорила Варя. – Соглашайтесь сотрудничать, другого выхода у вас нет.
– Ну, собьем мы эти вышки, так ведь это не поможет. В кабале родились здешние, другой жизни, окромя по телевизору, не видали. Шум-гам начнется, бойня, грабежи… Много народу погибнет только из-за сумятицы, ведь не зря из человека все эти года волка растили. Проснется зверь – и своих, и чужих покрошит… Но хуже всего другое: поналетят «твои же подружки», глазками моргнут, и сама не заметишь, как станешь жечь и палить тех, кого сейчас спасти пытаешься. А коли даже удастся тебе проткнуть купол, знаешь, что первым делом сделаешь? Рванешь с земли этой грешной во вселенские просторы и забудешь нас, как Баранку свою.