– Мы тоже можем все это обеспечить, – сказала Керис.
Отец фыркнул.
– Если бы.
– Почему нет, папа?
– Ширинг – независимый боро с королевской хартией. Их торговая гильдия обладает властью действовать на благо суконщиков, удовлетворять нужды. А Кингсбридж принадлежит аббатству…
– Во славу Божью, – вставила Петранилла.
– Разумеется, – отозвался Эдмунд. – Наша приходская гильдия ничего не может сделать без разрешения аббатства, а настоятели обычно осторожничают и бережливы до скупости. Мой брат отнюдь не исключение. В итоге едва ли не любые предложения отвергаются.
Буонавентура продолжил:
– Ради многолетних связей моей семьи с вами, Эдмунд, а до вас с вашим отцом, мы приезжали в Кингсбридж, но в трудные времена мы не можем позволить себе жить чувствами.
– Ради этих многолетних связей позвольте попросить вас о небольшом одолжении, – ответил Эдмунд. – Повремените с окончательным решением. Не идите на поводу у предубеждений.
«Умно», – подумала Керис. Девушка не уставала поражаться тому, как ловко отец ведет переговоры. Эдмунд не стал спорить с Кароли, не пытался уговорить того передумать, иначе флорентиец наверняка бы уперся. На предложение не принимать окончательного решения согласиться куда проще. Это согласие никого ни к чему не обязывает, но оставляет толику надежды.
Буонавентура не устоял.
– Хорошо, но каков ваш интерес?
– Я хочу попытаться благоустроить нашу ярмарку, прежде всего мост. Если нам удастся превзойти Ширинг удобствами, привлечь больше торговцев, вы ведь не уедете отсюда, не так ли?
– Разумеется.
– Тогда вот что. – Эдмунд встал. – Я иду к брату. Керис, пойдем со мной. Мы покажем ему очередь на мосту. Хотя погодите. Дочка, приведи-ка того юного умника Мерфина. Нам может пригодиться его опыт.
– Он может быть занят.
– Так скажи мастеру, что это просьба олдермена приходской гильдии, – бросила Петранилла.
Тетка гордилась тем, что ее брата выбрали олдерменом, и напоминала об этом при любой возможности.
Но она была права: Элфрику придется отпустить Мерфина.
– Уже иду.
Керис закуталась в накидку с капюшоном и вышла наружу. По-прежнему лил дождь, пусть и не такой сильный, как вчера. Элфрик, подобно большинству видных горожан, жил на главной улице, что тянулась от моста к воротам аббатства. Широкая улица была запружена повозками и людьми, которые направлялись на ярмарку, шлепая по лужам под струями дождя.
Как обычно, девушке самой хотелось повидать Мерфина. Он нравился ей с того Дня Всех Святых десять лет назад, когда явился на стрельбище с самодельным луком. Он был умным и веселым, знал, как знала и она, что мир намного больше и диковиннее, чем могло себе представить большинство обитателей Кингсбриджа. А полгода назад они с Мерфином открыли для себя, что есть особая прелесть в том, чтобы быть не просто друзьями.
Керис целовалась с мальчиками до Мерфина, пускай нечасто, но прежде толком не понимала, что в этом такого. С ним же все было иначе: восхитительно, возбуждающе. В нем бурлило озорство, и оттого все, что бы он ни делал, выходило как бы с душком. Ей нравилось, когда он прикасался к ее телу. Хотелось даже большего, но об этом она старалась не думать. «Большее» означало замужество, а жена должна подчиняться мужу, своему господину; эта мысль была Керис ненавистна. К счастью, никакой необходимости принимать решение немедленно не было, поскольку Мерфин не мог жениться, пока не закончится срок ученичества. То есть впереди было полгода.
Девушка достигла дома Элфрика и зашла внутрь. Ее сестра Элис сидела за столом в передней вместе с приемной дочерью Гризельдой и ела хлеб с медом. Элис сильно изменилась за три года замужества. Сызмальства склонная к властности, как Петранилла, под влиянием мужа она сделалась подозрительной, злопамятной и скупой.
Впрочем, сегодня она была настроена довольно благодушно.
– Садись, сестра. Отведай свежего утреннего хлеба.
– Мне некогда. Я ищу Мерфина.
Элис неодобрительно качнула головой.
– В такую рань?
– Он нужен отцу.
Керис прошла к задней двери и выглянула во двор. Потоки дождя заливали груду строительного мусора. Один из работников Элфрика складывал в тачку мокрые камни. Мерфина не было видно. Керис вернулась в комнату.
– Наверное, он в соборе, – предположила Элис. – С дверью возится.