Впрочем, разрешения въехать в Кингсбридж все равно дожидалась длинная очередь из людей и повозок. У городского конца моста имелась сторожка, где сидел монах, взимавший по пенни с каждого торговца, что являлся в город с товарами на продажу. Мост был узким, миновать очередь было невозможно, а потому даже тем, кого освободили от уплаты мостовщины – прежде всего городским жителям, – тоже приходилось ждать. Вдобавок кое-где доски полотна просели и расщепились, вследствие чего повозки двигались через реку крайне медленно. Сегодня очередь растянулась по дороге между лачугами предместья и затерялась за пеленой дождя.
Помимо всего прочего мост оказался слишком коротким. Когда-то он, несомненно, обоими концами выходил на сушу, но то ли река стала шире, то ли, что скорее, повозки и людские ноги за десятилетия и столетия разбили берег, так что теперь приходилось брести к мосту и сходить с него в липкую грязь.
Керис заметила, что Мерфин изучает конструкцию моста. Она знала этот его взгляд: он размышлял о том, почему мост не падает. Девушка часто подмечала, как Мерфин пристально смотрит на что-то, будь то какая-то часть собора, незнакомый дом или творение Божье: скажем, терновник в цвету или парящий в небе ястреб. В такие мгновения юноша замолкал, его острый взор устремлялся в никуда, будто он всматривался во мрак, пытаясь разгадать, что там таится. Если она спрашивала, куда он смотрит, он отвечал, что старается постичь суть вещей.
Проследив теперь его взгляд, Керис попробовала догадаться, что именно заинтересовало Мерфина в конструкции старого моста. Тот имел шестьдесят ярдов в длину, моста длиннее девушка еще не видала. Настил подпирали два ряда могучих дубовых быков, похожих на колонны, что выстроились по обе стороны главного нефа собора. Из пяти пар опор береговые устои на отмелях были довольно короткими, а три пары основных быков взмывали на пятнадцать футов над уровнем воды.
Каждая опора состояла из четырех скрепленных вместе бревен, которые обжимал каркас из деревянных реек. По преданию, для этих трех пар быков король подарил Кингсбриджскому аббатству двадцать четыре лучших английских дуба. Между собой опоры соединялись положенными в два ряда балками. Более короткие бревна лежали поперек, образуя настил, а сверху на них настелили продольные доски – полотно моста. По обе стороны вдоль полотна тянулись деревянные поручни – мнимая преграда от падения в реку. Раз в несколько лет какой-нибудь пьяный крестьянин сваливался с моста на повозке и тонул вместе с лошадью.
– Что ты там рассматриваешь? – спросила Керис.
– Трещины.
– Я не вижу никаких трещин.
– Балки по обе стороны основного быка потрескались. Недаром Элфрик укрепил их железными скобами.
Теперь и Керис заметила плоские металлические крепы, прибитые поверх трещин.
– Ну и что?
– Я не понимаю, отчего появились трещины.
– А это важно?
– Конечно.
Мерфин был не особенно разговорчив этим утром. Девушка хотела было узнать, что стряслось, но не успела.
– Твой отец идет, – сказал Мерфин.
Керис обернулась к улице. Два брата являли собой странную картину. Высокий Антоний, брезгливо подобрав полы облачения, старательно обходил лужи, его бледное лицо человека, непривычного к нахождению вне стен дома, искажала гримаса отвращения. Эдмунд, старший по возрасту, но более крепкий на вид, краснолицый и с длинной косматой седой бородой, шагал по грязи, приволакивая увечную ногу, что-то настойчиво внушал приору и оживленно жестикулировал. Глядя на отца издали, как смотрел бы незнакомец, Керис всегда остро ощущала, как она его любит.
Подойдя к мосту, братья не подумали оборвать спор.
– Ты только посмотри на эту очередь! – воскликнул Эдмунд. – Сотни людей до сих пор не попали на ярмарку и не торгуют на ней! Уверяю тебя, половина из них найдет продавцов и покупателей прямо в очереди, они совершат сделку и отправятся домой, даже не въехав в город!
– Это запрещено законом, – возмутился Антоний.
– Пойди и скажи это им, если сможешь перейти мост. Только ты не сможешь, он слишком узкий! Послушай, Антоний, если флорентийцы уедут, ярмарка умрет. Наше с тобою благосостояние зависит от этой ярмарки. Нельзя допустить, чтобы она совсем захирела!
– Мы не можем заставить Буонавентуру приезжать сюда.
– Зато можем сделать нашу ярмарку привлекательнее ширингской. Нужно объявить о намерениях прямо сейчас, на этой неделе, убедить всех, что наша шерстяная ярмарка жива. Нужно сказать, что мы снесем этот старый мост и построим новый, в два раза шире. – Эдмунд резко повернулся к Мерфину: – Сколько времени понадобится на строительство, паренек?