Ножик скользнул обратно в деревянные ножны. Теперь нужно поскорее убираться, пока сэр Джеральд не заметил пропажу, но давка, которая помогла незаметно срезать кошель, мешала улизнуть. Гвенда попробовала было протиснуться назад между телами людей, что стремились к алтарю, желая взглянуть на мощи святого, и очутилась в ловушке, прямо рядом с человеком, которого только что обворовала.
Кто-то спросил ее, дыша в ухо:
– Ты цела?
Та самая богатая девочка! Гвенда поспешила прогнать страх. Ей нельзя привлекать к себе внимания. Помощь совсем некстати. Она ничего не ответила.
– Прошу вас, осторожнее, – обратилась старшая девочка к окружающим. – Не задавите эту малышку.
Гвенда едва удержалась от крика. Непрошеная забота могла аукнуться тем, что ей отрубят руку. Отчаянно пытаясь выбраться, она уперлась руками в спину человека перед собой и подалась назад, но тем самым лишь привлекла к себе внимание сэра Джеральда.
– Тебе же ничего не видно, милая, – ласково сказал рыцарь и, к ужасу Гвенды, поднял ее, подхватив под мышки, над толпой.
Она не могла сопротивляться. Его крупная рука находилась всего в дюйме от срезанного кошеля. Гвенда смотрела вперед, так что рыцарю был виден лишь ее затылок. На алтаре монахи и монахини зажигали все новые и новые свечи и пели гимны в честь давно умершего святого. Через большую розетку восточного фасада внутрь проникал слабый свет: занимавшийся день изгонял злых духов. Жуткий грохот совсем стих, а пение стало громче. Высокий красивый монах подошел к алтарю, и Гвенда узнала приора Кингсбриджа Антония. Воздев руки в благословляющем жесте, тот громко произнес:
– Ныне в очередной раз милостью Христа Иисуса зло и мрак дольнего мира изгнаны гармонией и светом святой Божией Церкви.
Паства ликующе загудела, люди заулыбались. Основная часть службы миновала. Гвенда задрыгала ногами, и сэр Джеральд, верно поняв ее намерения, опустил девочку на пол. Старательно отворачивая лицо, она поспешила скрыться в толпе и снова попыталась продраться назад. Люди больше не стремились приблизиться к алтарю, и потому Гвенде удалось благополучно отдалиться от рыцаря. Чем дальше, тем проще было пробираться, наконец она оказалась у больших западных ворот и увидела родных.
Отец смотрел выжидательно, готовый рассвирепеть, если выяснится, что дочь не справилась. Гвенда достала кошель из-под рубахи и бросила отцу, с радостью избавляясь от добычи. Папаша схватил кошель, отвернулся, быстро заглянул внутрь и блаженно улыбнулся. Затем он передал кошель матери, и та ловко засунула его в складки одеяла, в которое закатали младенца.
Самое страшное позади, но опасность миновала не до конца.
– Меня заметила богатая девочка. – Гвенда различила страх в своем голосе.
В маленьких темных глазках папаши вспыхнула злость.
– Она видела, как ты срезала кошель?
– Нет, она просила людей быть поосторожнее, а потом рыцарь подхватил меня и поднял, чтобы лучше было видно.
Мать тихо застонала. Отец проворчал:
– Значит, он тебя запомнил.
– Я отворачивалась.
– И все-таки лучше не попадаться ему на глаза. В госпиталь больше ни ногой. Позавтракаем в таверне.
– Мы не можем прятаться целый день, – заметила мать.
– Смешаемся с толпой.
Гвенде стало легче. Кажется, отец решил, что большой опасности нет. Она почувствовала себя увереннее – папаша опять главный, ответственность не на ней.
– Кроме того, – продолжил он, – хлеб и мясо куда лучше жидкой монастырской каши. Теперь я могу себе это позволить!
Они вышли из храма. Утреннее небо приобрело жемчужно-серый оттенок. Гвенда хотела взять мать за руку, но заплакал младенец и мать отвлеклась на него. Тут на глаза девочке попался трехногий белый пес с черной мордой, который вбежал на двор знакомой вихляющей походкой.
– Хоп! – воскликнула Гвенда, подхватила пса и прижала к себе.
2
Одиннадцатилетний Мерфин был годом старше Ральфа, но, к его крайней досаде, младший брат уродился выше и сильнее.
Это приводило к разладу в отношениях с родителями. Будучи воином, сэр Джеральд не скрывал разочарования, когда старший сын не мог поднять тяжелое копье, быстро выдыхался, норовя срубить дерево, или прибегал домой в слезах, потерпев поражение в драке. Леди Мод делала все только хуже, защищая Мерфина, когда от нее требовалось лишь притворяться, будто ничего не замечает. Когда отец во всеуслышание нахваливал сильного Ральфа, мать старалась сгладить положение, называя младшего сына глупым. Ральф действительно рос не самым смышленым, но что же тут поделаешь; такие попреки его только злили, и мальчики опять ссорились.