Ну что ж, теперь всё встало на свои места. Алконост видит во мне соперницу, потому и злится. Правда, не думаю, чтобы что-нибудь изменилось в наших отношениях. Не будь Лотико, сволочная сестрица изобрела бы другую причину для ненависти.
Ой! Ладонь великана зашаталась, и я ухватилась за его мизинец.
— Держись, малышка! Нам пора в путь. Даже интересно, чем такая хорошенькая куколка насолила Золотому императору.
— Он здесь ни при чём, — запротестовала я, — это Алконост притащила меня сюда и заставила прыгнуть.
— Это не важно. В Тартар можно попасть только по приказу Золотого императора, и выйти тоже.
— Хотите сказать, что я здесь узница?
— Да, малышка. Вообще-то, Золотой император — справедливый парень, но с тобой всё очень странно. Ты единственная, кого он отправил в Тартар без сопроводительного вердикта с наказаниями. Отсюда я делаю вывод, что ты — его личный враг.
— Видимо, да, — с грустью согласилась я. Естественно, мало хорошего, когда выясняется, что родной отец отправил тебя в заключение.
— Ты не знаешь, в чем провинилась? — удивился великан.
— Разве только тем, что я его дочь.
— Что ж, это тоже причина.
— Мистер Эгеон, вижу, вы в курсе происходящего. Может быть, вы просветите меня, чтобы я не терялась в догадках.
— Я не уверен, может, дело в том…
Судя по лицам, гекатонхе́йр собирался рассказать, почему плохо быть дочерью Золотого императора, но не успел.
— Постой, мой сторукий друг! Она не должна знать! — донёсся откуда-то сверху энергичный мужской голос и вверху гигантской трубы появилось пятно света. Когда оно приблизилось, выяснилось, что светится сам вновь прибывший. В руках он держал жезл, вокруг которого обвились две змеи; кажется, эта штука называется кадуцей. Понятно, никак ко мне пожаловал сам Гермес. Да и вид у этого типа такой будто он прямиком с нудистского пляжа; вряд ли шляпу и крылатые сандалии можно отнести к полноценной одежде.
— Приветствую вас, такота-дота, — сдержанно произнёс провозвестник божественной воли и, опустившись на ладонь великана, слегка наклонил голову. — Я пришёл сообщить, что в Тартаре вам будут созданы наилучшие условия. Вы будете жить, как положено дочери императора.
Класс! Прямо-таки не папочка, а образец родительской заботы! Подумаешь, что в аду; главное, что жить я буду по-королевски.
— Передайте Золотому императору, этой лицемерной сволочи, что я не нуждаюсь в его подачках.
На смену отчаянию пришла холодная решимость. Я обязательно выберусь из Тартара. Ну а что дальше — поживём, увидим. Пока ещё рано загадывать.
Заметив, что вестник медлит, я вздёрнула бровь.
— Иных посланий не будет, прощайте.
Гермес кивнул.
— Я обязательно передам государю ваше незаурядное послание.
— И потрудитесь передать его слово в слово.
— Хорошо, такота-дота. Я сделаю, как вы просите.
— Это не просьба, а приказ! — резко сказала я и дёрнула великана за палец.
— Мистер Эгеон, давайте поспешим, а то такими темпами мы никогда не доберёмся до места моего заключения.
Я ни на мгновение не пожалела о своём послании отцу. Есть такие поворотные моменты, когда меняется система ценностей, и это был один из них.
Золотой император сдержал обещание: мои апартаменты в аду блистали роскошью. В качестве камеры мне отвели целый дворец с кучей слуг и даже оставили доступ к магии. Вот только клетка остаётся клеткой, даже если она золотая.
Конечно же, я не сидела сложа руки и тщательно исследовала границы парка, который окружал дворец. Да вот беда, везде и всюду я натыкалась на невидимую, но непреодолимую стену. Я поднималась в воздух, ныряла в озеро, по которому проходила граница, рыла ходы под землёй — всё тщетно. Моя клетка имела форму сферы и выбраться из неё, похоже, нереальная задача, во всяком случае, без посторонней помощи.
Выхода не было или я его не видела, и постепенно мной завладело отчаяние. Вдобавок чуть ли не каждую ночь мне снились Эдик и Даша. Как они бродят по каким-то жутким местам, населённым мерзкими тварями, и, воюя с ними, отчаянно зовут меня. Я рвалась к ним на помощь, но проклятая клетка даже во сне не выпускала меня, и сколько я ни пыталась привлечь внимание ребят, они меня не замечали.
А вчера увидела, как наяву, что вхожу в свой класс, а там Тигрёнок, живая и здоровая. При виде меня она просияла и вскочила из-за парты. Не обращая внимания на мой предостерегающий возглас, Даша выскочила в проход и со всех ног бросилась ко мне. Я плюнула на учительский авторитет, и она влетела в мои объятия. Неожиданно девочка побледнела как полотно и с искажённым от боли лицом повисла у меня на руках.