Греческий бог, ожидавший большего, скептически хмыкнул. «И это всё?» — вопросил он. «Не спеши с выводами», — ответил бог-убийца. Как именно «ракета» расправилась с Ледяными лепестками, им не довелось увидеть: было не до этого.
Пока Аресы заключали союз, яростная атака, направленная на Гуань Джуна, в чьём теле они находились, не прекращалась ни на мгновение.
Видя, что неказистый желтокожий человечек не только отдаёт разумные приказы, но раз за разом отбивает удары его элитных воинов, тысячник Гончих псов, заинтересовавшись, сам направился к нему. Заметив это, бог-убийца выругался и начал смещаться в сторону Золотого императора, хотя там творилось нечто невообразимое — накал сражения был таков, что кое-кто не выдерживал и бросался в бой, уже не разбирая где свои, а где чужие.
Внося посильную сумятицу во всеобщее безумие, между сражающимися богами носился Дионис со свитой хохочущих менад, которым всё было нипочём, хотя пьяное счастье было не вечно, и их толпа постепенно редела. Да и сам вечно пьяный бог то и дело оказывался в таких передрягах, что любой другой уже давно бы погиб, но он, не иначе хранимый самим мирозданием, пока был абсолютно цел и невредим. Периодически Дионис впадал в ярость и начинал швыряться бочками с вином, а затем его тянуло на сексуальные подвиги, и он задирал юбку одной из менад, и они оглашали окрестности страстными стонами, нимало не смущаясь перекрестным огнём воюющих сторон.
«Сумасшедший дом!» — пробормотал бог-убийца, с некоторой оторопью глядя на окружающее его безумие. Вокруг полыхал такой магический пожар, что даже его органы чувств не справлялись с идентификацией того, кто с кем конкретно воюет. Единственно, что он ощущал, это возмущения в ноосфере Фандоры, которые возникали из-за гибели её богов. Судя по частоте таких возмущений, их ряды быстро редели. «Проклятье!» — расстроился бог-убийца. Благодаря Николсу он тоже приложил руку к созданию Земли и теперь ощущал себя как любой родитель, который видит, что его дети гибнут. С этого момента он больше не колебался и безоговорочно встал на сторону Фандоры.
Прежде чем окунуться в битву, он поймал пролетавшую мимо бочку с вином. Возникшая невесомость выбила у него почву из-под ног, но не лишила самообладания. Он вытащил дубовую затычку, но увы! Не успел он приложиться к ленивой хмельной струе, как бочку разнесло ударом шального магического заряда.
«Эй, косоглазый! Не расстраивайся! Вот держи ещё!» — выкрикнул Дионис и с пьяной ухмылкой швырнул в бога-убийцу ещё одну бочку с вином и тот закрыл его своим щитом, спасая от волны смертельного излучения. «Кажется, я знаю причину везения этого типа», — насмешливо подумал бог-убийца. Когда бочка основательно потеряла в весе, он отшвырнул её от себя и вновь устремился к Золотому императору и тут на его пути вырос тысячник Гончих псов.
— Стой, жалкий червь! — раздался жуткий рык и бог-убийца, покинув слабое человеческое тело, без промедления принял боевую форму Легиона убийц.
— Предатель! — прорычал тысячник и всей своей мощью обрушился на противника.
Тем временем Арес, наконец-то получивший Гуань Джуна в единоличное владение, тоже предстал в первичной форме, а именно в форме греческого бога войны. Поскольку его целью тоже был Золотой император, то он рванулся было к нему, но затем развернулся и набросился на тысячника Гончих псов.
Помощь недавно обретённого союзника пришлась как нельзя кстати. Бог-убийца был силён, но не настолько, чтобы в одиночку противостоять такому опытному бойцу как тысячник Гончих псов. Даже вдвоём они с трудом отбивали яростные атаки десятиметрового чудовища, закованного в серебристо-чёрную броню. Несмотря на свои размеры, тысячник был подвижен как змея и успевал воевать на два фронта, не давая своим противникам ни секунды передышки.
Особенно туго приходилось греческому богу. Большинство приёмов, которыми обменивались боги Эквилибриума, были ему незнакомы, а главное, та магическая мощь, которой они оперировали по ходу боя, не шла ни в какое сравнение с той, что была подвластна лично ему, хотя он был далеко не последним по силе среди земных богов.
Некоторое время Ареса выручала способность схватывать военную науку на лету, но потом везение кончилось; страшно обожжённый и наполовину ослепший он ушёл в глухую оборону. Тем не менее он не отступал, хотя видел, что ему светит скорое свидание с Аидом.
«Уходи! Ты мне обуза!» — рявкнул бог-убийца. Вместо ответа греческий бог собрался с силами и метнул в тысячника копьё. На этот раз фортуна была на его стороне. Пока тысячник пытался справиться с дестабилизирующим излучением, бог-убийца воспользовался случаем и всадил в него меч, до отказа заряженный энтропией. Защита тысячника не выдержала; он полыхнул невыносимо ярким белым светом и исчез.