Как правило, внимание Ката не сулило ей ничего хорошего и у девушки в преддверии грядущих неприятностей засосало под ложечкой, — ведь больше не было того, кто мог её защитить. Сделав вид, что не замечает воина-черепаху, Лижен отвернулась к окну и беззвучно всхлипнула. «Артур! Пожалуйста, вернись! Братик, мне очень плохо без тебя!» Когда подошедший Кат коснулся её плеча, она стряхнула его руку и, резко обернувшись, с вызовом посмотрела ему в глаза. Тогда он взял её за руку, и его пальцы нарисовали на её ладони знак, который знали только они с братом. «Ты!..» — начала было опешившая девушка, но Кат приложил палец к губам, призывая её к молчанию, а затем направился к Лиу Лин и как ни в чём не бывало заговорил с ней. По манере разговора и интонациям голоса это был Кат Чен, и девушка-дракон с подозрением прищурилась. «Видимо, на этот раз гадёныш решил поиздеваться надо мной, прикинувшись Артуром», — решила она.
ГЛАВА 27
После моего приснопамятного визита к его родителям Алекс три дня безвылазно сидел дома и объяснялся со мной на предмет, почему он всё это время молчал о том, что у него есть ещё один сын. Я не особо лезла в бутылку; в конце концов, до нашей женитьбы он имел полное право спать с кем угодно. И ребёнка ему нельзя вменить в вину. Наши женщины не имеют привычки спрашивать мужчин по поводу потомства. Как правило, залетела, посоветовалась с мамой и родила, а затем: «Получи и распишись, дорогой!», уверенная, что теперь-то «дорогой» никуда не денется, даже если женитьба не входила в его планы, о чём он неоднократно предупреждал.
Короче, Савенкова пытались подловить на ребёнка. Не знаю, на что рассчитывала девица, — ведь ясно, что он не из тех, кого можно к чему-либо принудить.
Алекс, несмотря на молодость лет и давление родителей, отказался не только жениться, но и не признал ребёнка. Когда ему надоело видеть укоризненные взгляды отца и слушать попрёки матери, причитающей как ему хватает совести бросить родную кровиночку, он ушёл с родительского подворья и начал самостоятельную жизнь. Естественно, при его характере и деловой хватке он быстро пошёл в гору. Так что благодаря ему родители катались как сыр в масле. Вот только они не отказались от мысли женить его на матери старшего внука — даже после того, как у Алекса появилась семья и родились Егорка с Ильюшкой. В общем, рассказ мужа вбил ещё один гвоздь в гроб моих отношений со старшими Савенковыми.
Глава 10
Убедившись, что со мной всё в порядке, Алекс вновь уехал по делам, и я осталась одна с детьми; на этот раз он клятвенно обещал найти нам няньку.
На следующий день после его отъезда выяснилось, что не только я, но и Фандора не позабыла обо мне. Открылось это поздно вечером, когда я легла спать и даже успела задремать.
Не знаю, что именно заставило меня открыть глаза, но уверена, что не чувство опасности. Хочу заметить, я ни мгновения не сомневалась в реальности Алконост: физически здоровый человек никогда не путает сон и явь. Так что при виде двойняшки, стоящей у кровати, столько разом всколыхнулось в душе, что не передать словами! Там была даже радость, как бы это глупо ни звучало. Правда, при воспоминании о близнецах, спящих по соседству, сантименты тут же испарились, и я пытливо глянула на незваную гостью.
— Какого чёрта ты здесь забыла?
— Вставай! — двойняшка сорвала с меня одеяло и швырнула его на пол. — Живо собирайся!
Что ж, здесь ничего не изменилось, сволочная сестрица была в своём репертуаре.
— Ага! Уже бегу и падаю, — проворчала я и, сев, притворно зевнула.
Двойняшка не обманула моих ожиданий. Вознамерившись вцепиться мне волосы, она ринулась вперёд, но напоролась на мой кулак и отлетела прочь, после чего мы как встарь схватились в рукопашной, и где-то минут десять мутузили друг друга. К счастью, везение было на моей стороне. Вывернувшись из удушающего захвата, я оседлала двойняшку и с силой сжала пальцы на её горле. Она хрипела и цеплялась за мои руки, но я не ослабляла хватки, — ведь я с самого начала настроилась её убить. Плевать мне, что мы сёстры, она угроза для моих детей.
Время шло, а я всё никак не могла задушить Алконост. У меня самой застучала кровь в висках, а пальцы онемели от неимоверного напряжения, но она по-прежнему билась в судорогах; и вообще, меня не покидало ощущение, что я сжимаю шею не человека, а пластмассовой куклы. Я уж было запаниковала, но, слава богу, двойняшка потеряла сознание и обмякла. Чтобы она не отжила, я вознамерилась свернуть ей шею, и тут раздалось предупреждающее рычание.