Я все еще смотрела на Тимериуса и с каждой секундой все больше жалела, что отдала ему очки. Может, прогуляться за еще одной парой? Сейчас бы тоже сидела, крутила головой и поражалась, вместо того чтобы слушать Никеля. "Большая удача…бла-бла-бла. гораздо менее вероятен…бла-бла-бла". Даже с хамелеоном исход этой невероятной затеи очень и очень сомнителен, и не замечать этого может только Ник, парящий в своих идеалистических облаках.
Убедившись, что атланту нет до происходящего вокруг (в реальном мире) никакого дела, я резко обернулась к Никелю.
— Достаточно. Может, теперь ты наконец скажешь, почему мы пришли именно сюда? Что тебе нужно?
Выражение его лица сменилось. На губах заиграла блуждающая улыбка. Он не ответил, просто протянул мне руку — в условиях маленького стола это выглядело так: он положил правую руку на стол ладонью вверх, словно предлагая погадать ему по руке.
Я поняла намек, хоть и не была гадалкой. И кое-что в груди все-таки екнуло. Не знаю, что меня взволновало больше — возможность дотронуться до него, или те перспективы, которые открывало такое рукопожатие.
Я не знаю другого, более личного, интимного жеста; из всех прикосновений, на которые способны люди, лишь этот несет в себе столько глубины и смысла.
И поэтому я больше никогда не хочу к нему прикасаться. Выражение моего лица ответило само за себя. Он ухмыльнулся. Не похоже, чтобы он ожидал чего-то иного.
— Ты, конечно, понимаешь, что рано или поздно тебе придется сделать это? — спросил он. — Путешествие по чужим мирам невыполнимо без тесного взаимодействия странника со чтецом. Если ты осталась с какой-то другой целью, кроме этой, будь добра, сообщи мне.
Эти слова задели меня за живое: я вспыхнула, даже несмотря на близкое присутствие хамелеона. Конечно, я это понимала — но старалась думать об этом как можно реже, всегда откладывая подобные мысли на потом.
— Теперь твоя очередь выслушать мой ультиматум, — прошипела я. — Это случиться не раньше, чем мы окажемся у дыры, готовые к прыжку, иначе я снова уйду — и даже боль всего мира меня не остановит. Я посчитаю ее не слишком чрезмерной платой за то, чтобы быть от тебя подальше.
— Ты так считаешь? — Ник поднял одну бровь и быстрее, чем я смогла отреагировать, накрыл рукой мою лежащую на столе ладонь.
Что-то произошло. Меня отбросило в сторону, а может, я сама рефлекторно отскочила, опрокинув стул и задев графин, когда левую ладонь пронзил разряд тока. В голове на миг помутилось; все нейроны внутри неё будто расплелись и соединились вновь, в каком-то новом, обостренном порядке. Мне показалось… Можно долго пытаться объяснить, что же все-таки это было, но на деле все сводилось к одному ключевому слову — "показалось".
Это длилось доли секунды, и очнувшись, я стояла рядом со столом, слева лежал упавший стул, а грудь переполняло пронзительное, щемящее разочарование.
Словно всего секунду назад передо мной лежала целая Вселенная — подойди и возьми — и вот она уже скрылась, съежившись до размеров ресторанного зала.
Вокруг стояла звенящая тишина. Я подняла стул и села обратно. Вероятно, на нас глазел весь ресторан, но я не могла заставить себя отвести глаз от Ника и удостовериться в этом. Лишь почувствовав, как по голым ногам что-то течет, я опустила взгляд. Вода из опрокинутого графина залила скатерть, каким-то чудом не угодив в тарелку с рыбой, и теперь несколькими тоненькими струйками стекала на пол.
Возник бесшумный официант и начал прибирать за столом. Меня очень тяжело заставить покраснеть, однако в этот раз мне не нужно было зеркала, чтобы понять — лицо буквально пылает.
В мгновение ока я облажалась целых три раза. Во-первых, разлила воду и подтвердила заявление Ника о нахождении моей жизни в повышенной опасности — даже в присутствии хамелеона. Во-вторых, сделала это совершенно напрасно: на мне снова был блокатор. И в-третьих, Ник никак не смог бы прочесть меня — он все еще не снял своих перчаток.
Кстати, о перчатках: Ник наконец оторвал от меня взгляд, поднял руку до уровня лица и посмотрел на ладонь с удивлением, перебирая пальцами. Я отдала бы полжизни, чтобы узнать, что он почувствовал, и почувствовал ли вообще. Но я никогда не стану спрашивать его об этом.