— Да нет, я как раз это и имел в виду, ты всё правильно понял. Это…поразительно. То, что ты сказал, это правда или ты только что это выдумал?
— Ты никогда не узнаешь наверняка. — он развёл руками.
— Значит, ты снова не ответишь?
— Само собой. — в ответ на это я лишь покачал головой, и мы направились в сторону кассы. А на наше место стали охранник и одна из работниц зала.
— Вот, телевизор сломался, сделай с ним что-нибудь, пожалуйста.
— Я охранник, а не техник. Я в этом не разбираюсь и понятия не имею, что с ним не так. И, если полезу, то, скорее всего, сделаю только хуже.
— Ну так почитай в интернете, и начнёшь разбираться. Кстати, тебе не кажется знакомым лицо этой женщины по центру? Я уверенна, что я её где-то видела. Может это какая-то моя знакомая? Не узнаешь её?
— Нет, среди моих знакомых фруктов нет, только овощи. — услышав звонкий смех охранника, я повернул к кассе.
5
01:15
Когда мы вернулись, я предложил сделать небольшой перерыв. Дима в чёрном был не против. Я взял пончики, круасаны, сделал нам чай с лимоном (и с сахаром) и мы сели на диван, перед телевизором. Включив его, я увидел, что на том телеканале, где трое спорили, идёт реклама очередной букмекерской конторы: на экране люди смеялись, веселились и бросали друг в друга долларами, а на фоне играла известная композиция «Баксы, баксы, баксы…баксы, баксы, баксы».
— Иногда складывается впечатление, что всех интересуют только деньги. — слегка расстроено произнёс я, и укусил пончик.
— Ну, не прям всех. У тебя вот, например, нет ни одного доллара.
— Ахах, это да, я как-то об этом даже не задумывался. Ты не против, если я переключу?
— Не против. Сегодня ты выбираешь, что смотреть.
— Вот и славно. — я принялся «ходить» по каналам. На следующем шла передача «Следствие вели… с Леонидом Каневским», где рассказывали об очередном преступнике эпохи СССР. — Скажи, а это Бог создал людей такими жестокими?
— Нет. Бог создал людей, а вместе с ними создал и выбор. Каждый выбирает сам, каким ему быть: жестоким или милосердным, хорошим или плохим, творить добро или зло. Более того, выбор ты делаешь каждый день, а не раз на всю жизнь: вчера ты делал добро, сегодня можешь начать творить зло, и наоборот. И раз человек делает выбор и каждый день его подтверждает, то не стоит перекладывать ответственность на Бога.
— А какое самое страшное наказание для преступника за сделанное зло?
— Самое страшное наказание, это жизнь, которую преступник сам у себя забирает. Но преступники не знают об этом, пока не окажутся перед Богом. И тогда, увидев, кем они могли стать, кем могли стать их дети и дети их детей, — он немного наклонился ко мне, — все эти брутальные любители жестокости плачут, как младенцы. Прям рыдают от бессилия.
— Ладно, что там дальше. — я переключил, и на следующем канале шёл довольно старый на вид фильм, о кунг-фу или чём-то похожем. В этот момент на экране ученик просил мастера научить его удару «Тысячи истин». Учитель был одет в традиционную для таких фильмов одежду, я бы даже назвал это формой учителя, тёмно-коричневого цвета с белыми манжетами и пуговицами. Он холодно посмотрел на ученика и изрёк, что тот ещё не готов.
— А ты знаешь этот удар? Удар «Тысячи истин»?
— Конечно. Все мастера его знают.
— Покажешь. — сказал я, с лёгкой иронией и недоверием.
— Может когда-нибудь.
— Окей. — я снова переключил канал, на этом показывали «Час суда». Стороны спорили, адвокат и прокурор их поддерживали. И посередине, невозмутимо и властно, сидел судья. Строгий вид, чёрная мантия, деревянный молоток (который в жизни я не видел ни у одного судьи), им он громко постучал, резко прервав споры. И после этого он вынес, несомненно, справедливое решение. — Такое бывает только по телевизору.
— Ты про молоток?
— Ахах, это тоже. Но вообще нет, я о справедливых судьях.
— А ты всех судей знаешь лично? И видел их за работой?
— Нет, но вот такое складывается впечатление, когда смотришь на то, что происходит в стране.
— Может быть. Но то, что такое показывают по телевизору, это уже хороший знак.
— Почему?
— Потому, что это означает, что у людей есть запрос на справедливых судей. А если люди, правда, этого хотят, то, рано или поздно, добьются. Вопрос только в том, готовы ли они к справедливому суду. Вот ты готов, например?
— Я, если честно, не знаю.
— А ты подумай. Потому что все требуют справедливого суда, когда виноват кто-то другой. И практически никто, когда виновен сам.
— Так. — я допил чай и решительно поставил чашку на стол. — Может, всё-таки, сыграем в фифу?
— Ты думаешь, у тебя есть какие-то шансы?
— Думаю да. — к телевизору была подключена старенькая PlayStation 3, её я и включил и после выбрал на ней футбол. — Я возьму «Милан».