— У блатяг это, — шепнул Чеграш.
Гаор кивнул, напряжённо прислушиваясь. Всё правильно, есть труп — надо разбираться. Бьют? Не слышно. Да и не должны чины сами мараться. На гауптвахте била охрана, не выше сержантов. Говорят, но слов не разобрать. Закрывается дверь, идут обратно.
— Стандартная ситуация предполагает стандартное решение.
— Да, естественный процент, оформите списание и не тяните.
— Пока процент в рамках естественной убыли…
Смеясь и разговаривая, они проходили мимо камер, и те начинали обычный шум по мере их удаления.
Гаор почувствовал на спине чей-то взгляд, обернулся и встретился глазами со Слоном.
— Чегой там? — требовательно спросил Слон.
Будто он меня в разведку посылал — мысленно усмехнулся Гаор и ответил:
— Говорят, что процент в рамках естественной убыли.
— Это как понимать?
Гаор пожал плечами.
— Не будут метелить нас? — объяснил ему вопрос Зима.
— Не знаю, — ответил Гаор. — Майор сказал, чтоб не тянули.
— Значит, блатяг седни и отсортируют, — кивнул Слон.
— А нас? — сразу спросил самый молодой, мальчишка совсем по виду, которого все называли Мальцом.
— Им не до нас будет, — ответил Седой. — Ты, Рыжий не высовывайся так.
— Всё равно ни хрена не видно! — засмеялся Чалый.
Гаор вернулся к нарам и сел.
— А ещё клейма есть?
— Есть, — кивнул Седой. — Квадрат с волной это убийца и насильник, маньяк, и квадрат с косым крестом, пленный и изменник Родины. Но я о них только слышал, ни разу не видел. О твоём тоже… у тебя первого такой. Может, и ещё есть, но их давно не применяют.
Гаор кивнул.
— А сортировка… это что? — спросил он Седого.
— Определяют продажную категорию и цену, — спокойно ответил Седой. — И решают. На аукцион, или по заявке. Желающие приобрести раба посылают заявки, и когда поступает, — Седой усмехнулся, — соответствующий контингент, их извещают. Приезжают, смотрят, договариваются о цене и забирают.
Гаор кивнул.
— Понятно. А что смотрят?
— Здоровье в первую очередь. Ну и… перспективы использования.
— Со слов или по документам? — задумчиво спросил Гаор.
— По документам. На тебя при оформлении и регистрации заводят карточку. Номер на ошейнике. Ты обращённый, и в твоей карточке записано, и за что обращён, и чем ты до обращения занимался, всё, что ты умеешь. Как тебя можно использовать.
— Ясно, — кивнул Гаор и невольно усмехнулся, — так-таки и всё?
— По-разному, — ответно улыбнулся Седой. — Ну, блатяг, обычно, отправляют на шахты и другую тяжёлую неквалифицированную работу. Ценятся они дёшево. Иногда в палачи попадают.
— Куда? — потрясённо переспросил Гаор.
— Ну, пороть там, — вступил Чалый, — у нас в посёлке, я помню, был такой. С кубиком.
— Лютовал? — заинтересовался Малец.
— Поначалу шибко, а потом ему укорот дали, — Чалый хохотнул. — Аккуратненько. Ну и не дурак, сообразил. Мочилы, они умные, и жить любят.
— А ты не любишь? — тут же поддели Чалого под общий смех.
Усмехнулся и Гаор, ответив вместо Чалого.
— Жить все любят.
— Ага.
— Точненько.
— Жизнь тошна, а милее смерти.
Гаор с невольным удивлением посмотрел на сказавшего. Такого он не слышал, но до чего ж здорово сказано!
— Ты чо, паря, — удивлённо ответил на его взгляд тот самый лохматый, что вчера рассказывал о Таргуйском отстойнике, — не слышал разве?
— Не слышал, — ответил Гаор и улыбнулся, — а здорово сказано.
— Ну, Бурнаш могёт, — засмеялись вокруг.
— Давай, Бурнаш, поври чего.
— Поскладнее, а?
Бурнаш горделиво взъерошил обеими руками бороду, почесался, взлохматив волосы.
— А чо ж?
Гаор со всеми приготовился слушать, но тут раздался стук дубинки по решёткам.
— Камеры к уборке!
Слон подзатыльниками назначил уборщиков. Но подзатыльники, как сразу заметил Гаор, были не всерьёз, удар только обозначался. Через окно выдали ведро с водой и тряпки. Дело для всех было явно привычное. Потеснившись, остальные сели на нарах, подобрав ноги и молча — надзиратель стоял у решётки, наблюдая за уборкой — переждали, пока вымоют пол. Гаор потихоньку, стараясь не привлекать внимания, растирал себе ноги. Но Зима заметил.
— Ты чегой-то? — спросил он, когда уборка закончилась, и надзиратель ушёл. — С утра вон и сейчас.
— Застудил я их, — нехотя ответил Гаор. — Болят когда замёрзнут, — и вздохнул. — Не привык я босиком.
— Тебе по земле весенней походить надо, — сразу вмешался Чеграш.
— Ага, — кивнул Чалый, — и по росе заревой.