— В пять утра.
Она кивнула.
— Сам проснёшься или будить?
— Проснусь, — твёрдо ответил Гаор и про себя добавил в рифму: и вернусь.
От Первушки он сразу пошёл в спальню, где его уже ждал Вьюнок с выстиранным и приготовленным на завтра бельём и белой рубашкой. И как ни хотелось Гаору лечь, он собрал выездную форму и пошёл её гладить и чистить, чтобы завалиться спать сразу после ужина.
К тому, что Вьюнок всегда крутится у его ног, бегает за ним, выполняя всякие мелкие поручения, а иногда бывает даже полезным, он уже привык. И даже необходимость спать не одному, а с Вьюнком, не раздражала, да и спал Вьюнок смирно. И глубоко внутри, наглухо спрятанным даже от самого себя было ещё одно соображение: ночное присутствие под его одеялом Вьюнка освобождало его от визитов женщин из третьей спальни. Ему чего-то совсем не хотелось этого, а о причинах этого… нежелания думать было неохота и даже страшно. И там же, в глубине памяти занозой сидели слова белохалатной сволочи, врача-тихушника, об отдалённых последствиях комплексного воздействия на его репродуктивную систему.
К ужину Гаор управился с формой, приготовил свёрток с запасной сменой и даже успел проверить, как Вьюнок научился застилать правильно кровать. Справлялся малыш неплохо, правда, не хватало не так силёнок, как роста, ну, так руки вырастут, а умение при руках всегда будет. И остальные мужчины в третьей спальне то ли привыкли к Вьюнку, то ли… во всяком случае ничьего осуждения Гаор не ощущал.
После ужина его подозвала Старшая по кухне и дала ему свёрток с бутербродами, явно больше того, что он когда-то — это было так давно? ведь всего-то летом — получал у неё на выезд и четыре бутылочки с минеральной водой.
— Это тебе на весь день, — строго, прикрывая строгостью сочувствие, сказала Старшая. — До подъёма выезжаешь, так?
— Так, Старшая, — кивнул Гаор, принимая свёрток и бутылочки, — спасибо, — и совсем тихо, — Мать.
Она только кивнула, будто прощаясь с ним.
В спальне Гаор заложил паёк в тумбочку и сразу, как ни хотелось курить, пошёл в душ. Он боялся не проспать, а не выспаться.
В душе он тщательно, но быстро вымылся, и многие ещё курили, занимались какими-то делами и решали свои проблемы, а он уже лежал, прикрыв лицо углом одеяла от белого, осточертевшего ему света, и спал.
Прибежал Вьюнок, безуспешно искавший его в курилке, ремонтной и душе, и растерянно затоптался рядом. Потом осторожно покосился на сидевшего на своей кровати Зимняка. Тот кивнул, и Вьюнок схватил свои мыло, мочалку и полотенце и побежал в душ. Вернулся он так стремительно, будто и не мылся, но голова, мочалка и полотенце были мокрыми. Старательно разложив всё и развесив, Вьюнок осторожно приподнял край одеяла у спины спавшего на боку Гаора и залез туда. Гаор, не просыпаясь, что-то невнятно пробурчал.
Проснулся Гаор, как и приказывал себе, в четыре. Синяя от ночного света спальня заполнена храпом и сопением множества людей. Мгновения два, не больше, Гаор пролежал неподвижно, слушая и вспоминая, не забыл ли он чего, и мягким, чтобы не разбудить спавшего рядом Вьюнка, рывком выбросил себя из-под одеяла. Надеть чистое бельё, сбегать на оправку, вернуться, одеться уже в выездное, вслепую расчесать волосы, усы и бороду, постель… ладно, пусть малец спит, и усмехнулся, вспомнив когда-то слышанное: "Детский сон с утра самый сладкий", — свёрток с бельём, свёрток с пайком и на выход. Вперёд… в атаку не в атаку, а будет хреново. А может, и дерьмово. А может, и всё вместе.
Огромный дворец спал, отдыхая от ночных трудов и пакостей и готовясь к дневным. Но лампы в коридорах и на лестницах горят в полную силу, гаражный двор освещён ярко-белым, как прожекторным светом.
В гараже дежурный механик молча и очень внимательно проследил, как Гаор закладывает в "коробочку" свои свёртки, проверяет и прогревает мотор, проверяет заливку очистителя и антифриза, наличие запасных канистр… Работал Гаор сосредоточенно, не суетясь и без лишних движений, и без пяти пять выехал из гаража к боковому входу восточного крыла, где обычно хозяин садился в "коробочку". И угадал. Практически одновременно он затормозил у крыльца, открылась дверь и по ступеням сбежал Фрегор в зимнем камуфляже без знаков различия с аккуратным чемоданчиком в руках. Похожие Гаор видел ещё на войне у штабников и знал, что они предназначены для хранения и перевозки особо важных документов и даже снабжены всякими хитрыми приспособлениями, начиная от наручника с цепочкой для пристёгивания к запястью, чтоб не потерять, и заканчивая встроенной неизвлекаемой миной для "самоуничтожения при попытке проникновения". Да, с Фрегором не соскучишься. И маршрут неизвестен. Ну… ты к Огню или Огонь к тебе, а встречи не минуешь — старая мудрость.