— Ты знаешь, что всё так же! Не издевайся!
Так, племянник пришёл в себя, а значит… всё по-прежнему.
— И не думаю, — пожимает Орнат плечами. — Почему ты во всём видишь подвох?
— Потому что вы все мои враги! — кричит, срываясь на визг, Фордангайр.
— Все? — удивлённо переспрашивает Орнат.
— Ну, кроме отца, конечно, — сразу гаснет Фордангайр. — Да хранит его Огонь.
— Да хранит, — согласно кивает Орнат. — Но я не враг тебе, как ты можешь такое думать, дорогой. Мы росли вместе, разве я…
— Ты-ты, — раздражённо перебивает его Фордангайр. — Если бы не дед, да будет ему светло у Огня…
— Да будет, — склоняет голову Орнат и начинает читать молитву Огню, Вечному, Животворящему и Справедливому.
Фордангайру приходится присоединиться к молитве, и к её окончанию он понимает, что ссориться с Орнатом ему не просто невыгодно, а опасно. Потому что тогда Орнат подружится с Фрегором, а это… этого допустить нельзя! Любым способом!
— Он сошёл с ума, — говорит он убеждённо, но стараясь сохранять спокойствие.
— Диагноз ставит врач. А такой… м-м, значимый… нужен консилиум, дорогой. А его ведомство даст согласие на обследование?
— Они там все психи! — фыркает Фордангайр.
— Если считать служение Отечеству сумасшествием… — задумчиво начинает и тут же обрывает рассуждение Орнат, с удовольствием наблюдая, как внезапно даже не бледнеет, а сереет племянник, сообразивший, что ещё чуть-чуть и он оказывается под статьёй об измене Отечеству.
— Ты… Орнат, ты… ты же мой родич…
— Конечно, мой дорогой. Род, — Орнат улыбается, — род превыше всего. Если ты хочешь обвинить его в умышленном ущербе роду, то это очень серьёзно. А в серьёзных делах спешка недопустима.
— Да, — кивает Фордангайр. — Орнат, ты… ты мой дядя, ведь ты за меня?
— Вы оба мои племянники, дети моего старшего брата, которого я люблю всем сердцем, и главы рода, которого я почитаю со всем уважением. Я сделаю всё, что в моих силах, для вашего спокойствия и для процветания рода.
Старинные, избитые и затасканные обороты и формулы. Но Орнат умеет их произносить так, будто вот здесь сейчас рождаются эти слова, и не верить в его искренность невозможно. Фордангайр часто и нервно облизывает губы, всматриваясь в лицо своего дяди и ровесника, друга и врага одновременно. Да, Орнат не может не быть его врагом, потому что самим фактом своего рождения он лишил Орната надежды на место Наследника. Но… но и Фрегору Орнат не друг. Он отлично помнит, как родился Фрегор и как они оба пришли поздравить очередную и — слава Огню — последнюю жену Орвантера с рождением здорового сына. Что отец не станет его клеймить, они знали давно, но, никому ничего не говоря, надеялись. И, увидев счастливое лицо папаши и здорового горластого младенца, поняли: никогда не проклеймит. Хотя… мало ли что. Два сына — необходимый минимум. Больше допустимо, но меньше нельзя. Мало ли что. Фрегор рос отдельно, всё-таки у них слишком большая разница в возрасте — двадцать лет…
— Зачем он это сделал? Он же всё равно младший.
Орнат задумчиво кивает.
— Зачем… почему… Что сделано, то сделано, мой дорогой. Клеймо не сотрёшь, мёртвых не воскресишь. Конечно, вырубать рощу ради одной веточки неразумно, но молодость горяча и бескомпромиссна. Роща вырублена и меньше двадцати лет на её восстановление не уйдёт.
Фордангайр вынужденно кивает. А Орнат продолжает рассуждения:
— И задумал он это давно, в один день с "чёрными беретами" не договоришься. А раз они согласились, то… — Орнат замолкает, словно ужаснувшись собственным выводам.
— То…? — нетерпеливо подталкивает его Фордангайр.
— То его ведомство в курсе и дало разрешение, — твёрдо отвечает вслух Орнат, а про себя заканчивает: и не исключено, что это оформлено как боевая операция, и тогда апелляция к начальству Фрегора может квалифицироваться как противодействие власти. Что чревато совсем другими и гораздо более страшными последствиями.
Но Фордангайр думает о том же и почти теми же словами. И потому вслух говорит:
— И что теперь?
Орнат снова кивает.
— Не торопись.
— Да, — сразу подхватывает Фордангайр. — Заступаться за рабов глупо.
— Согласен, — кивает Орнат. — Твой отец знает?
— Наверное, — пожимает плечами Фордангайр. — Я как узнал, сразу поехал туда. Лично проверить.
Последние слова звучат неуверенным вопросом и просьбой об одобрении. И Орнат охотно идёт навстречу племяннику, хотя больше всего ему хочется выругаться крепкими ругательствами Арботанга. Идиот! Ведь самое главное — это даже не само известие, а источник и комментарии. Кто и — главное — как доложил Орвантеру, главе рода, о разгроме родового питомника. Но вслух он говорит более важное: