— Огонь справедлив и карает до седьмого колена, — очень серьёзно сказал Норн.
— Да, но грех можно искупить.
— Родовой грех искупается родом, — Норн требовательно смотрел на брата. — Неужели пример Юрденалов его ничему не научил?
— Научить можно только того, кто хочет учиться, — ответил Нурган. — Оставь Юрденалов их судьбе.
— Понял. А наша судьба?
— Мы делаем её сами.
— Да. Но если он вспомнит…
— Уже.
— Почему?
— Отец заговорил о Мизинчике, — неохотно ответил Нурган. — Он так и не поверил в его смерть.
Норн задумчиво кивнул.
— Отец его очень любил. Так любят только первенцев. И последних. И когда любят мать. Почему он не убил его?
Нурган засмеялся.
— Жадность обуяла. Так пришлось бы платить. А так, — он постучал себя указательным пальцем по лбу, — заплатили ему.
— Одного мало, — убеждённо возразил Норн. — Причин должно быть несколько.
Нурган пожал плечами.
— Пока что он сделал запрос в Рабское ведомство.
— И?
— Строго официально. Сдан в счёт "патриотического долга". Государственное имущество неподотчётно частным лицам.
— У него могут найтись свои ходы.
— У меня тоже. — Нурган улыбнулся. — Не беспокойся, брат. Помнишь, мы в детстве играли в тайники и клады.
— Конечно, помню, — рассмеялся Норн. — Делали тайник, а потом не могли найти.
— Да, — кивнул с улыбкой Нурган. — Или находил он и забирал себе. Хотя стёклышки и болтики были нужны и ценны только для нас.
— Да, — подхватил Норн. — Но потом мы наловчились перепрятывать. Чтобы спокойно лежало и ждало своего часа.
— Первая захоронка всегда временная, — Нурган потянулся в кресле. — След теряется на третьей. С какого конца не иди.
Братья негромко посмеялись и ещё долей пять сидели молча, глядя друг на друга и улыбаясь.
— У тебя не будет неприятностей? — озабоченно спросил Норн.
— Постараюсь, чтоб не было, — спокойно ответил Нурган. — Ты слышал, в Опере ставят "Деву-Воительницу"?
— Да, премьера мне не по карману, но, скажем, на пятый день свожу своих обязательно. Захватить тебя?
— Только предупреди, чтобы я дежурство поменял.
— И хорошо бы на недельку на лыжах. Помнишь?
— Ещё бы! Но не в этом году. Много работы.
Норн понимающе кивнул, прислушался и встал.
— До встречи, брат.
— До встречи, — кивнул Нурган.
И когда Норн вышел, он повернулся к столу и ещё долей пять не меньше сидел, разглядывая гладкую пустую столешницу, словно мог что-то разглядеть в матовой, чтобы не бликовала от лампы, тёмно-зелёной поверхности. Задуманное им было сложно, но… да, Норн прав, одного мало. А здесь смешались, нет, соединились ненависть к Нирганайну, желание насолить ему, разрушить его планы, жалость к безвинному по любому счёту малышу, по-детски упрямая вера в справедливость Огня и вполне взрослое желание откупиться от гнева Огня. Огонь карает до седьмого колена. Так пусть за своё преступление, самое страшное — братоубийство — и отвечает убийца, а не они с Норном и их дети, и… и если Мизинчика удастся спасти, то и вина Нирганайна уменьшится, всё же он брат им, и их братский долг спасти старшего брата. Пусть и помимо, нет, против его воли. Да, сделанного не вернёшь, но Нирганайн уже платит. Одни девочки, болезненные, слабые, со странностями. Сына у Нирганайна нет, ни законного, ни бастарда, ни даже от рабыни. И если задуманное удастся, то… То, может быть, Огонь удовлетворится и не станет истреблять весь род. Может быть.
Нурган оттолкнулся от стола и встал. Всё. Пора ехать на работу. Сейчас зайти к отцу, выразить почтение безгласно и неподвижно сидящему в кресле старику, и вперёд. К трудам на благо Отечества и к процветанию рода. Ох, получилось бы спасти, а уж процветание… Было бы здоровье, остальное… купим, украдём, отнимем… Найдём способ!
Мемуары — традиционная работа и услада души любого и каждого отставника. Вышел в отставку и засел за мемуары. "Ветеран" напечатает в отдельном сборнике. Но… он ещё слишком молод для мемуаров! В его возрасте другие ещё только делают карьеру. Достигнув вершины в званиях, меняют должности… До вершины, до Верховного Совета при Главе оставалось совсем немного. А там… уму непостижимо, какие бы там открылись возможности. Но думать о не свершившемся — это уподобляться пустым мечтателям и прожектёрам. Жалким штафиркам, университетским болтунам. Да, проигранную битву надлежит анализировать даже тщательнее победы, но с этой… почему-то не получается. Значит и не будем. Пока. До этих событий ещё далеко. Когда подойдёт время, тогда и подумаем. Слишком далеко заглядывать вредно: упускаешь ближнее.