После этого герцог сам лично свозил его в столицу в иепархию к Искореняющим Белым Пастырям и оплатил лечение и восстановление руки у лучшего мага-стихийника, а также выделил двухкомнатные апартаменты в замковой стене и освободил от всех налогов пожизненно..
- Я буду. - Кузнец взглянул в глаза девушки. - Я обязательно буду..
Глава 3.
- Расцвея, спасибо тебе, что бы мы без тебя делали? - Дебр поднял огромную бутыль, литров в десять, с пола и взвалил ее на плечо.
- Вы только сильно на нее налегайте, а то с утра и настойка Луны не поможет. – Знахарка, скрестив руки на груди, с ухмылкой посмотрела на лесоруба. – Как-никак почти четыре месяца уже настаивается.
- Да ладно, чай не подзаборные пивахи, меру знаем. Ты-то сама к нам идешь? Пека рад будет.
- Приду обязательно, но попозже. – Расцвея разгладила длинное приталенное платье, по своим широким бедрам, и распахнула перед гостем дверь.
- Спасибо, еще раз. – Дебр ногой прикрыл за собой дверь и широким шагом направился к своему дому на другой конец деревни.
Расцвея пересчитала серебряные монеты, которые ей только, что дал ушедший гость и тихонько нажав на не приметную выемку в стене, открыла выскочившую дверку.
- Вот мужики, сколько себя помню им только дай повод в три горла залить. – Она сложила монеты в почти полную шкатулку и убрала все назад. – И под юбку к кому-нибудь залезть..
Длинный стол был накрыт прямо во дворе дома лесоруба, под двумя тильями - деревьями с густой, высокой кроной, спасающими как от дневной жары, так и проливного дождя. Стол был заставлен простыми, но очень вкусно пахнущими блюдами из свежей медвежатины, лосятины и птицы, все это было вперемешку с вареной картошкой, тыквой, ягодами воджи, обильно полито маслом и сметаной. Между всем этим стояли глиняные графины с очень резким запахом, беломутной настойки. На двадцатилетие Пеки скидывались всей деревней.
Гости гудели уже пару часов. Охотники, пахари, животноводы, шкуроделы, да все, так или иначе были в каком-то долгу перед молодым парнем. Его сила приспосабливалась всюду и везде, а добрый и мягкий нрав пользовался всеми и всегда. При этом всём, его не могли не любить. Будучи воспитанником самого сурового мужика в деревне, Пека всегда был для всех просто душкой.
- А помнишь, когда у меня в конюшне опорная балка подгнила и завалилась? – Грин весело размахивал полулитровой кружкой, разбрызгивая содержимое на соседей. – Так думал все, падет все к шурдовой бабушке. А нет, Пека красавчик, постамент каменный от наковальни притащил, встал на него да всю крышу руками и поднял.
Извозец сделал большой глоток и смачно занюхал своим рукавом.
- Да так и держал пока мы с Дебром меняли балку-то. Часа два наверное. Вот. – Он задрал руку с кружкой вверх. – Выпьем за нашего Пеку, таких как он в мире больше нет.
И не дожидаясь никого, Грин вновь приложился к кружке.
- Ага, мне потом Мифлодий такого нагоняя дал, за этот постамент. – Засмеялся именинник. – Я ведь наковальню на землю прямо бросил.
Все в голос засмеялись, вспоминая как невысокий кузнец гонял хворостиной по деревне пацана в два раза больше его. При этом хлопая по спине самого кузнеца, ржущего громче всех.
- Ну раз силушку твою вспомнили, Пека, а слабо тебе подкову разогнуть? – Влез в общий смех небольшой, сутуловатый мужичок, с широкими, непропорциональными предплечьями.
- Не слабо, уже разгибал дядька Румер.