- Мы уже здесь! Мы дома!
Малышка влетела в объятия матери первой, но орка широко раскинула лапы и сгребла обоих детёнышей сразу и произнесла привычное "добро пожаловать домой". Дети крепко обняли обоих волшебников, как хорошо, что наставники могут ненадолго воплощаться в нечто материальное, как сейчас - в эльфа и орочьего шамана.
- Мы всё выполнили! Мы всё насушили! - Исхагор танцевала на месте, не в силах справиться с радостью.
- Да, матушка, мы всё успели. Осталось только растолочь травы в порошок, но тут обещали помочь хранители. Так что вечером мы займёмся этим, верно, Исхагор?
Малышка покивала, приняла на руку увесистого сына Карга и заклекотала что-то в ответ на каркающие звуки.
- Дай уже птице имя, - сказал брат, - не надоело называть его "эй, ворон"?
- Да он сам не хочет называться иначе, - малышка пожала плечами, - я ему сто раз предлагала, отказывается! А что у нас к обеду?
Рожица дочери забавно вытянулась, когда пришёл неожиданный ответ "рыбный пирог", но тут же дитя повеселело, унюхав печёную на угольях птичку. Вот же нюх у ребёнка, хмыкнул эльф, ничего не скроешь.
Наставники вместе с Исхаг оглядели собранные травы. Судя по количеству мешков, дети потрудились на славу. Избавляя мать от хлопот, Талгир перенёс высушенные травы в прохладную пещерку, гордо именуемую складом. Он решил, что рассортировать привезённое можно и позже, а сейчас самое время выкупаться, сменить одежду и наконец-то пообедать.
Разумеется, в своём походе они не голодали, Талгир охотился, рыбачил, да и духи исправно поставляли дичь. Но матушкина стряпня - это нечто иное, чем потуги сестрёнки приготовить знаменитую орочью похлёбку на восьми травах, да и рыба в тех озёрах попадалась так себе - ничего особенного в сравнении с форелью, что водилась в ручьях долины гейзеров. Пресноводная рыба не слишком его радовала, но вот острозуб морской, он как раз из тех рыб, что каждый год поднимаются в горы на нерест. И это не просто рыба, а вкуснейшее красное мясо и тугой живот, заполненный до отказа оранжевой икрой... Талгир зажмурился - как выражается матушка, ой-бой, очень вкусно! И сейчас как раз наступает время нереста... или вот-вот наступит. Скоро, уже скоро Талгир и его хранитель вдоволь порыбачат на крутых перекатах речки Орты, наловят красного острозуба, там же выпотрошат и заморозят на всю зиму. Спасибо наставнику Таркилегу, малышка уже владеет нужным заклинанием.
Талгир подхватил на руки спешащую к нему сестру, так торопится, что едва не падает носом вперёд! Похоже, девочка с момента рождения не научилась ходить, всё бегом и бегом. Исхагор запретила своим духам вмешиваться и теперь набивала шишки в попытках научиться двигаться 'как подобает девушке из приличной семьи', но результат пока не впечатляет. Она летит по тропе, не глядя под ноги и, похоже, девочка абсолютно уверена, что любой камень сам уберётся с её дороги. Талгир хмыкнул, на месте камня лично он убрался бы без возражений.
- Матушка зовёт к обеду, братец! Ты идёшь?
- Странный вопрос, разве от матушкиной стряпни можно отказаться?
Девочка утвердилась на ногах и потянула брата за руку.
- Хорошо дома, правда?
- Наш дом - это лучшее, что у нас есть, - согласился брат.
- А наставники?
- Матушка и наставники - это и есть наш дом.
Исхагор взглянула снизу-вверх, понятно... брат опять задумался. Стоит ему углубиться в размышления, он почти сразу теряет концентрацию. Должно быть, пытается решить давно назревший вопрос - оставаться в долине ещё на год или всё же отправляться в академию. Исхагор повезло с наставниками, ей никуда ехать не надо. Оба призрачных волшебника сделают из неё достойного шамана, точнее, шаманку... по крайней мере, они так говорят. С братом сложнее, он не воин и не маг в полном понимании этого слова, он лекарь. Это несколько больше, чем шаман, но меньше, чем маг - так говорит наставник Таркилег и не похоже, что он шутит.
Девочка снова взглянула на брата, в кои-то веки он расстался со своим посохом. Дядя Фахадж собственноручно выковал Талгиру традиционный орочий посох, оснастив оба конца остро заточенными листоообразными лезвиями. А она, Исхагор, добавила яркую иллюзию - длинные ленты на обоих концах боевого шеста, дабы в пылу схватки враг не заметил приближение острого наконечника и принял в себя восемь вершков гномьей стали. Матушка добавила свои шаманские чары и в наконечниках поселились два огненных духа, кормящиеся кровью зверей или врагов - всё равно. 'Наставником Вечности' прозвали боевой посох оба призрачных волшебника.