Невысокая и полная, седые волосы, круглое лицо, примечательное лишь ярко-синими, как незабудки, бегающими глазами. Ей было лет пятьдесят, а когда она улыбнулась, я увидел большие белые зубы, скорее всего вставные. Одета она была в желтовато-коричневые пиджак и юбку, которые, вероятно, стоили кучу денег, но совершенно были ей не по фигуре. В пухлой белой ручке она держала бумажный мешок.
— Доброе утро, — сказала она, снова показывая свои большие зубы.
Она ошарашила меня. Я никак не ожидал увидеть здесь эту пухлую матрону, у которой был такой вид, будто она только что ходила за покупками и теперь собиралась готовить ланч.
— Простите за беспокойство, — сказал я, приподнимая шляпу. — Я ищу сиделку Гэрни. — Я махнул в сторону полуоткрытой двери у меня за спиной. — Она ведь там живет, правда?
Толстушка сунула руку в бумажный мешок и вытащила сливу. Она внимательно ее осмотрела, и в глазах на пустом полном лице появилось подозрительное выражение. Удовлетворившись, сунула сливу в рот. Я наблюдал за ней как зачарованный.
— А, да, — сказала она приглушенным голосом. — Да, живет. — Она поднесла руку чашечкой ко рту, изысканно взяла косточку и опустила ее обратно в мешок. — Хотите сливу?
Я сказал, что не люблю слив, и поблагодарил ее.
— Они полезны, — сказала она, сунула руку в мешок и вытащила еще одну. Но на этот раз слива не прошла строгого осмотра, женщина бросила ее обратно, а себе выбрала другую.
— Вы ее случайно не видели? — спросил я, глядя, как слива исчезает за ее большими зубами.
— Не видела кого?
— Сиделку Гэрни. Я только что зашел, смотрю — дверь открыта. А на мой звонок никто не отвечает.
Она прожевала сливу, ее глупое лицо так и осталось пустым. Избавившись от косточки, она сказала:
— Вам следует есть сливы. У вас не очень здоровый цвет лица. Я съедаю по два фунта в день.
Если судить по ее формам, ела она не только сливы.
— Ну, может быть, когда-нибудь я и доберусь до них, — терпеливо сказал я. — Сиделка Гэрни случайно не у вас в квартире?
Мысленно она снова уже была в бумажном мешке, но вдруг испуганно подняла глаза.
— Что-что?!
Всякий раз, когда судьба сталкивает меня с подобной женщиной, я всегда несказанно радуюсь, что я холостяк.
— Сиделка Гэрни. — Я испытал желание заговорить на языке жестов, как я делаю, когда говорю с иностранцами. — Та, что живет вон в той квартире. Я сказал, она случайно не у вас?
В синих глазах появилась нерешительность.
— Сиделка Гэрни?
— Совершенно верно.
— У меня в квартире?
Я глубоко вздохнул.
— Да. Она случайно не у вас?
— А с чего бы ей здесь быть?
Я почувствовал, как кровь зашумела у меня в ушах.
— Видите ли, входная дверь была открыта. В квартире ее вроде бы нет. Вот я и подумал, не заскочила ли она к вам на пару слов.
Появилась еще одна слива. Я отвел взгляд. Я уже не мог спокойно смотреть на то, как эти огромные зубы перемалывают сливы.
— О нет, сюда она не заглядывала.
Ну, хоть дело у нас пошло.
— А вы случайно не знаете, где она?
Появилась косточка из-под сливы и вернулась в мешок. На полном пустом лице промелькнуло выражение боли. Женщина задумалась. Можно было, что называется, наблюдать, как она думает: так, если постараться, можно увидеть, как ползет улитка.
— Возможно, она в… ванной, — сказала она наконец. — Я бы подождала и позвонила снова.
Блестящая по-своему идея.
— Там ее нет. Я уже посмотрел.
Она уже собиралась было отправить в рот новую сливу, но тут опустила ее и посмотрела на меня с упреком.
— А вот это уже нехорошо.
Я снял шляпу и пробежал пятерней по волосам. Еще немного, и я полезу на стену.
— Сначала я постучал, — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Ну, если у вас ее нет, я, пожалуй, вернусь и попробую снова.
Она все еще думала. Выражение боли по-прежнему не сходило с ее лица.
— Я знаю, что бы я на вашем месте сделала, — сказала она.
Я догадывался, но ей ничего не сказал. Я чувствовал, что она запросто может обидеться.
— Подскажите же мне.
— Я бы сходила вниз и потолковала со швейцаром. Возможно, он поможет. — И тут она все испортила, добавив: — Вы уверены, что не хотите сливу?
— Да, абсолютно уверен. Ну, спасибо, последую вашему совету и потолкую со швейцаром. Извините, что отнял у вас столько времени.
— О, ради бога, ради бога, — сказала она и улыбнулась.
Я попятился, и, закрывая дверь, она сунула еще одну сливу в свою пасть, которую она называла ртом.