В следующей комнате над грязной с виду постелью висела большая цветная гравюра девушки в набедренной повязке и с ниткой жемчуга. Она улыбалась мне, как бы приглашая, но я не улыбнулся ей в ответ. Значит, это комната Блэнда.
Я скользнул в нее и прикрыл дверь. После недолгих поисков в комоде нашел кожаную плеть со свинчаткой и с ремешком, чтобы надевать на руку: хорошо сбалансированное, смертоносное оружие, как раз то, что мне было надо.
Я прошел через комнату к шкафу, нашел запасную униформу и примерил пиджак. Он был немного великоват. Я переоделся, оставив пижаму на полу. Оказавшись снова в брюках и туфлях, почувствовал себя гораздо лучше. Я сунул плеть в набедренный карман и пожалел, что у меня нет пистолета.
В нижнем ящике комода я нашел пинтовую бутылку ирландского виски, сломал печать, открутил колпачок и сделал глоток. Спиртное шелком скользнуло вниз и разорвалось у меня в желудке, как ручная граната Милса.
Я приложился к бутылке еще разок, затем сунул пинту в боковой карман и снова направился к двери. Надо было продолжать рекогносцировку.
Открывая дверь, я услышал шаги. Я стоял тише, чем мышь, увидевшая кошку, и ждал. По коридору, напевая себе под нос, шла сиделка с продолговатым лицом. Она прошла совсем рядом со мной и увидела бы меня, посмотри в мою сторону. Сиделка открыла дверь на другой стороне коридора и вошла в тускло освещенную комнату. Дверь закрылась.
Я подождал. Благодаря виски дышалось мне теперь гораздо легче. Минута проходила за минутой.
Сестра появилась снова, прошла по всему коридору, вытащила ключ и, прежде чем до меня дошло, что она делает, отперла главный вход. Я увидел, как дверь открылась. Увидел лестничный пролет, который вел туда, где был свет. Я рванулся вперед, но она уже переступила порог и закрыла за собой дверь.
Я решил обследовать комнату, из которой только что вышла сестра. Может, именно там и находится Анона.
Я вытащил плеть, воспротивился искушению отпить из бутылки и пошел по коридору. У дверей я остановился, приложил ухо к филенке и прислушался. Кроме шума ветра и дождя, барабанившего по зарешеченному окну, ничего не услышал. Я бросил взгляд через плечо — из других дверей за мной никто не подсматривал. Коридор казался таким же пустым, как церковь в понедельник пополудни. Я медленно повернул ручку, дверь отворилась, и я увидел комнату, спланированную и обставленную точно так же, как и комната, в которой держали в заточении меня.
Там стояло две койки, одна из них — пустая. На койке напротив меня лежала женщина. Синяя ночная лампа отбрасывала причудливый свет на белую простыню и на белое лицо женщины, светлые волосы разметались по подушке, глаза с озадаченным выражением заблудившегося ребенка изучали потолок.
Я толкнул дверь пошире и мягко прошел в комнату, закрыл дверь и прислонился к ней спиной, гадая, не закричит ли женщина. Обитая резиной дверь успокоила меня, что, если даже и закричит, никто ее не услышит; но она не закричала. Глаза ее продолжали смотреть в потолок, но на щеке задергался какой-то нерв. Я ждал. Спешить особенно было некуда, а мне не хотелось пугать ее.
Очень медленно она перевела взгляд с потолка на стену, потом вниз по стене и задержала его на мне. Мы посмотрели друг на друга. Я сознавал, что едва дышу, а плеть, которую держал в руке, была столь же неуместна, как пулемет на репетиции хора. Я сунул ее обратно в набедренный карман.
Она разглядывала меня — нерв дергался, глаза расширились.
— Привет, — бодро и спокойно сказал я. Мне даже удалось улыбнуться.
Мэллой и его подход к больным: талант, который затаив дыхание будут обсуждать его внуки, если у него когда-либо появятся внуки, что весьма сомнительно.
— Кто вы? — Она не закричала и не попыталась полезть на стену, но нерв продолжал дергаться.
— Я вроде как детектив, — ответил я, надеясь успокоить ее. — Пришел сюда, чтобы вас забрать домой.
Теперь, когда я оказался поближе к ней, я увидел, что зрачки ее голубых глаз крошечные, как головка булавки.
— У меня нет никакой одежды, — сказала она. — У меня ее отобрали.
— Одежду для вас я найду. Как вы себя чувствуете?
— Нормально. — Светлая головка повернулась направо, потом налево. — Но я не могу вспомнить, кто я. Мужчина с белыми волосами сказал мне, что я потеряла память. Он славный, правда?