Я присмотрелся, и действительно, в траве увидел чернеющие головешки, а Кревет продолжил:
– Хороший был хутор, многие купчишки останавливались здесь на ночлег. Дальше по дороге деревня будет, а вон там, где растут кусты, течёт речушка, мелкая, от силы по колено будет. Если вдоль неё пойти, к запруде выйдем. Раньше там мельница стояла.
– Тоже сожгли?
– Нет. Мельник помер, сам. Сыновей у него не было, одни девки. Зятья перессорились, до крови дошло … Короче, от мельницы одно колесо осталось. Саму мельницу кто-то из зятьев порушил, чтобы другим не досталось. Мельничные камни и те утащили. В прошлом году там приблудная семья поселилась. Мужик работящий, баба у него ничего собой, подходящая, детишки имеются. Наши хотели к бабе подкатиться… Большой не разрешил трогать. Теперь и не знаю, как жить-то будет, без защиты.
– А хозяин?
– Хозяин? Ему плевать на людей, главное – деньги. Большой говорил, что он здесь типа глорта, за порядком присматривает. Кто после Большого придет? – Он вздохнул с сожалением и неопределенно махнул рукой. – Там, дальше в лесу, ещё одна деревенька имеется. Наши туда часто наведывались, вина попить и баб пощупать.
– А мужики?
– Что мужики? Им самим выгодно – вина с нашими попьют, менок получат, а бабы… от них не убудет. В деревне никто не безобразничал, если какая несогласная была, её силком не тянули.
– И много таких глухих деревенек под Большим было?
– Я всех не знаю, но дорогу от Болота до Выжги мы контролировали.
– Далеко твоя Выжга?
– Выжги, – поправил он. – Ещё день ходьбы. Дальше другие, Зроб там командует.
– Выжги, так Выжги. – Согласился я. – А как же награбленное в Укрой возили?
– А никак. Ты же видел яму, купец из неё сам забирал. Наше дело было ему весточку передать, а потом деньги забрать.
– Весело живёте. Купец у вас забрал, у него другие отняли. Вы тоже так поступали?
– Купец и Зроб под хозяином ходят, как и Большой. На дороге без слова хозяина ни с кого волос ни упадёт.
– А как же чужие? Сам говорил, что на дороге могут безобразничать и чужие. Он тоже под хозяином ходят?
– Чужие и есть чужие. Они долго на дороге не выживают, либо сдохнут, либо к какой-нибудь из ватах прибьются.
– К вашей прибивались?
– Нет. Большой чужих не любил. Были тут одни, их по-тихому и прирезали.
– А как ты к хозяину попал?
– Никак. Мне мою расписку показали и предложили в лесу пожить. Убедительно предложили, не откажешься. Куда деваться было?
****
Вода в речушке чистая и холодная, одно удовольствие пить. Дно из мелкой гальки, каждый камешек виден. Пикали воспользовалась случаем и ополоснулась за кастами, а Кревет, сидя на обрубке бревна и ковыряя мелкие камешки прутиком на берегу, предложил:
– ШимиВекорн, нам бы к мельнице спуститься. До вечера мы по любому в деревню придём, а на мельнице будет спокойней переночевать. Завтра, поутру, если будет желание, можно и в деревеньку наведаться.
Дорога к мельнице начиналась от речушки. Давно не езженная, заросшая бурьяном, травою и вездесущим кустарником. Пропала нужда в этой дороге, и растения занимают свободные земли. Часа полтора мы продирались по этой дороге, и в конце концов вышли к небольшому водоёму по правую руку от нас.
На берегу реки, в конце водоёма-озера, виднелась полуразрушенная деревянная стена, местами с черными, закопчёнными проплешинами. Рядом из воды торчало огромное водяное колесо, в верхней части на нём рос развесистый небольшой куст.
Дорога, по которой мы шли, хорошо различалась на лугу и шла мимо развалин, пересекая луговину и прячась за бугром. Левее водоёма, ближе к лесу, стоял небольшой домик, сложенный из старых, каменных блоков, но покрытый новой крышей. Рядом с домиком паслись три козы с козлятами. При нашем приближении одна из коз подняла голову и протяжно заблеяла. На её зов из-за небольшого забора выскочила собака и звонко залаяла, оглашая всю округу.
Кревет протяжно, с переливом свистнул, и лай прекратился, собака завиляла хвостом, но не побежала навстречу, а продолжила крутиться около коз.
– Ты, как я посмотрю, здесь не в первый раз.
– Не в первый. – Согласился он. – Наши в деревне оставались, а я здесь останавливался. Озерцо здесь небольшое, но рыба водится. Люблю на утренней зорьке с удочкой посидеть.