Перед отъездом Кривой и Кревет, отойдя в сторонку, долго шептались, но поделиться, о чём говорили, Кревет со мной не счёл нужным, чем вызвал лишние подозрения, и я старался постоянно держать своё копье под рукой.
Приблизительно часа через два, после нашего выезда с деревни, Кривой свернул на малоприметную дорожку. Его охранник придержал ветки кустов, пока мы проезжали мимо и затем постарался расправить примятую колесами траву. Его действия только усилили мои подозрения о непростом вояже Кривого по деревням.
Лесная дорога, с её вылезшими из земли корнями деревьев, с её низко опускающимися ветками и постоянно цепляющимися за материал кустами, к полудню вымотала меня. Я уже плюнул на несколько дырок в нашей крыше, забрался в повозку, устроился на краю и тупо ждал остановки.
Остановились повозки далеко за полдень, когда, даже сидя, я устал ждать. Моё тело, привычное ходить по лесу, охотиться и, я надеюсь на многое другое, изнывало от безделья, впрочем, как и душа, которая терпением не отличалась.
Крохотная полянка, на которую мы выехали, ничем особым не отличалась от тысячи похожих по всему лесу. Полянка настолько крохотная, что нашим повозкам и крамам хватило места впритык. Я осмотрелся и приметил несколько срубленных деревьев, но ни их стволов, ни кострища я не приметил, и это навело меня на мысль о схроне. Когда Кривой заявил, что ночевать будем здесь, я отвел Кревета в сторону и спросил, чтобы всё это значило. Его нежелание отвечать только подогрело мой интерес, и пришлось надавить на Кревета. Оказалось, Кривой подрядился доставить по адресам груз купца в тайне, и по этой причине избегал обычных дорог. Какой именно груз, Кревет не знал и мне не советовал им интересоваться. В любом случаи, поведение Кревета мне не понравилось, и я постарался довести до него моё понимание службы, впрочем, как и понимание чести, данного слова и, тем более, клятвы. Кревет терпеливо выслушивал мои "наставления" и я, увлекшись, не сразу заметил приближение Кривого, который мог услышать если не весь разговор, то последнюю его часть точно. Когда я глянул на него взглядом, полным неприязни, Кривой сделал вид, что ничего не видел и не слышал.
– Для всех в землянке места нет. – Начал он говорить. – Можно разместить только женщин, а самим ночевать на свежем воздухе. Костра лучше не разводить. Первыми дежурить будем мы, вторая половина ночи за вами.
Я выслушал его спокойно и не менее спокойно поинтересовался:
– Что у тебя в повозке? – Кривой не выказал никакой реакции, и я спросил по-другому. – Ради твоего груза нам нужно будет умереть?
– Нет. Часть груза я уже отдал. Осталась самая малость. При нападении лучше всего не сопротивляться. Со всеми неприятностями я разберусь сам.
– Ну что ж, хорошо. Тогда ответь, зачем мы тебе?
– Если будут искать, то одну телегу, а нас двое и с нами женщины.
– Дочь не жалко? На дорогах хватает любителей женщин.
– Она может постоять за себя. За неё не надо волноваться.
– Как я понимаю, надо волноваться за себя. Ведь те, кто может отыскать тебя на дорогах, явно не захотят оставлять свидетелей.
– Погибнуть можно где угодно. – Просто возразил он. – Будете вы одни или со мной, это мало повлияет. Завтра мы пересечем нормальную дорогу, и вы сможете по ней добраться до Украя или Белеска. Вам не обязательно следовать за мной.
– Ты и дальше поедешь лесом?
– Так безопасней для нас. Меньше людей нас видят – меньше неприятностей. До Стора доехать лесом не получится, последний переход придётся пройти по дороге от Белеска. Это самый опасный переход для меня. Вы сможете отстать и ехать сами по себе.
Я кивнул головой, давая понять, что получил все ответы на вопросы, и Кривой ушел. Кревет, глядя в спину Кривому, виновато сказал:
– Я догадывался, но точно не знал о контрабанде.
– Что везёт?
– Какая разница? Я не интересуюсь. Ты правильно понял, если его отыщут, нас в живых не оставят. Мы можем …