– Го-ни по-во-зки от-сюда.
Кревет понял или догадался, и я в какой-то момент почувствовал, что остался один на дороге и сижу на обочине. Нашёл взглядом кучу тел и выпустил из себя комок энергии, которую сдерживать в себе уже не было мочи.
Огонь… Даже не огонь, а столб гудящего пламени взметнулся вверх, обдав меня жаром. Ни контролировать, ни сдерживать пламя я просто не мог и только пялился на гудящий и рвущийся вверх огонь. Пялился и закрывал руками лицо.
В какой-то момент огонь заставил меня подняться и начать пятиться. Я уходил всё дальше и дальше, а пламя ползло за мной, как будто понимало, кто его выпустил, и само не хотело отпускать меня.
Незаметно внутреннее дрожание успокоилось, в глазах прояснилось, и восприятие окружающего мира стало более адекватным. Совсем по-другому я смотрел на гудящее пламя и даже радовался огню. Я вытянул в его сторону руки и почувствовал настоящую, неуправляемую силу, собрался было загасить огонь …
Что значит загасить огонь?
Это вобрать силу огня в себя. Всё внутри меня противилось этому, и я не рискнул повторить свой предыдущий поступок. Чтобы загасить пламя, надо лишить его "пищи", и я постарался отрезать огонь от земли. Несколько секунд мои усилия не давали результата, и я уже начал подумывать, что у меня ничего не получится, уж больно мощным и большим было пламя. Когда из-под огня выметнулась гарь, и он постепенно начал подниматься … Несколько мгновений столб огня висел над землей, а затем резким скачком ушел в высоту и распался, или разлетелся там багровым облаком.
Зрелище было неожиданным, завораживающим и пугающим.
Когда осели пыль и гарь, я увидел чёрное пятно в поперечнике шагов двадцать. Оно было совершенно ровным, с чётко отчерченной границей. Всё, что могло сгореть, сгорело в пятне, а пепел забрало с собой пламя и рассеяло на высоте.
Хорошие получились похороны.
Я долго шёл к остановившимся вдалеке повозкам. Настолько долго, что когда дотронулся до своей повозки рукой, мне показалось, что прошла целая вечность. В душе чувствовалось опустошение, где-то глубоко-глубоко грызла совесть, а тело готово было прыгать и плясать от перевозбуждения.
Учитель говорил, что, если после использования внутренней энергии, тебе хочется свернуть горы, то так и сделай. Выплесни лишнюю энергию из организма, чтобы потом не болеть.
Я так и сделал.
В одно мгновение с меня слетели куртка, шапка-шлем, пояс, и, закричав Кревету во все горло: "Догоняй!!", рванул по дороге вперед.
Лёгкий бег, ветерок в лицо и чувство наслаждения…
Эйфория прошла, бег замедлился, потом перешёл в шаг, и в конце концов я сошёл с дороги и развалился на траве. Блаженно раскинул руки в стороны, наслаждаясь легкой усталостью, закрыл глаза.
Поскрипывание повозок и шлепанье лошадей о сухую землю я услышал издалека, но не открыл глаза и даже не проверил, кто подъезжает. Я ещё не до конца вылежался и мне было совершенно безразлично, кто приближается.
Лошадь прошлёпала мимо меня, и я мысленно пожелал ей легкого пути, лишь бы она не останавливалась, но повозка остановилась чуть дальше. Кто-то осторожно спустился с повозки, при этом жалостно скрипнув бортом, и не хуже собственной лошади зашлёпал в мою сторону. Явно кто-то чужой, но откуда он взялся? Если я при своём беге никого не обгонял.
Человек остановился напротив, не спеша сходить с дороги. Я открыл глаза и встретился взглядом с мужчиной в серой рубахе и такой же серой шапке. Он ойкнул от неожиданности, косым крестом окрестил меня и сплюнул в мою сторону со словами.
– Тьфу… я думал мертвяк.
– Ты один на дороге? – Спросил я, не шевелясь. Мужик посмотрел в одну сторону, потом в другую, повёл подбородком и ответил:
– Там далеко едет ещё.
– Тогда езжай, я подожду следующих.
Мужик ещё раз сплюнул и ушёл. Я усмехнулся, проводив его взглядом, и подумал, что обломал мужику доход. С меня, с мертвяка, как он надеялся, можно было бы снять неплохие штаны и сапоги. А так получилось, что мужик зря останавливался.
Поскрипывание телеги Кривого я услышал издалека, ещё до шлепанья крамов по дороге. Как мне не хотелось подниматься, но ещё больше не хотелось их встречать лёжа. Обе повозки остановились, не доезжая до меня. Кривой демонстративно отвернулся, когда я проходил мимо него. Его помощник или охранник, лежа в повозке, благодарно улыбнулся, и как мне показалось, собрался что-то сказать, но я крутанул головой и прошёл мимо. Дочь Кривого виновато посмотрела на меня, но промолчала. Я же молчком взобрался на свою повозку, привалился одним боком к дуге и свесил ноги за борт. Красина постаралась отодвинуться к другому борту повозки, освобождая мне место, если я соберусь улечься. Она притянула к себе девочку и настороженно следила за мной.