— Почему ты думаешь, что мы тебе поверим? — Энарио недовольно покосился на Айроса.
Этот ангел начинал меня порядком бесить. Создавалось впечатление, что его задачей было ставить нам палки в колеса и пресечь все попытки оправдаться. Дайте ему волю, и он нас всех закинет в ад, при этом радостно похлопывая в ладоши.
— Он говорит правду, — вставил свою реплику в нашу беседу Сирафион. — Может, я и не могу всего рассказать, но истину подтвердить вполне дозволительно.
— Это веский аргумент, — кивнула София. — Сирафиону лгать незачем.
Энарио недовольно фыркнул и сел на стул позади себя, поставив локоть на позолоченный подлокотник и прикрыв пальцами тонкие бледные губы.
— Тогда перейдем к следующему вопросу! — объявил Авель. — Причина, по которой было совершено таинство?
— Во всем виновата тень, — я содрогнулась, припоминая этот отвратительный поцелуй и попытку поглотить мою жизнь. — Она практически убила меня, но Валентин сказал, что единственный способ помочь…
— Этот Валентин! — воскликнул Энарио, вновь соскакивая на ноги, его лицо перекосилось от злости. — Он всегда сует нос не в свои дела! Пора бы его куда-нибудь отправить! Ведь так, Авель?
Авель отвернулся от него и закатил к небу глаза. Похоже, не только меня начинал раздражать этот председатель или советник, или как его тут называют… Судья махнул рукой, приказывая продолжить мой рассказ.
— Единственный способ помочь, это связать наши жизни, что собственно Айрос и сделал…
— Уважаемое дитя, — обратилась ко мне София. — Этот обряд не может быть совершен между простой душой смертной и ангелом, не говоря уж о полукровке. Ты знала об этом?
— Н-нет…
— Тебе должны были дать крови чистокровного ангела, чтобы это могло получиться.
— Ну, мне давали кровь Айроса.
— Но он не чистокровный, — Авель с любопытством посмотрел сначала на Айроса, потом на меня. — Вы должны были оба погибнуть, это все равно, что увидеть настоящую сущность ангела, простого смертного сразу убьет, как только свет души коснется его. Тут либо очень сильные чувства, либо что-то еще.
— Подсудимый! — громко произнес Энарио, пока Авель о чем-то упорно размышлял, буравя меня взглядом. — Вы соглашаетесь со всем вышесказанным?
— Да, — твердо ответил он, высоко подняв голову.
— Так же Вы соглашаетесь с тем, что намеревались скрыть факт смерти Вашей подопечной и пытались вернуть ее втайне от всех!
— Да.
Я заметила, как Айрос что-то перебирает пальцами и, присмотревшись лучше, увидела свое кольцо. Оно блеснуло на луче света, словно приветствуя хозяйку. Все это время пребывания в заключении, он сжимал его в своих руках, думая и переживая обо мне.
— Вот, что интересно, — Авель обратил свой взор в моем направлении. — Зачем Вы понадобились демонам?
— И почему выглядите так, будто вас там…
— Энарио! — воскликнула София краснея. — Как Вам не стыдно?!
Ангел-присяжный понял, что перегнул палку и виновато опустил глаза. Почему он так рьяно пытается осудить меня, ведь мы даже не знакомы…
— Как уже было сказано ранее, — пришла очередь говорить Вергилию. — Она Луч…
Ангелы за нашими спинами зашумели, заглушая своими голосами другие звуки. Они бросали на меня короткие взгляды, кто-то с любопытством, а кто-то с осуждением и сомнением…
— Абсурд! — воскликнул Энарио пытаясь перекричать всех присутствующих. — Все давно знают кто «Луч»! Приведите ее сюда, — Кивнул он одному из охранников Айроса.
Тот вышел за двустворчатую дверь наружу и вскоре привел, держа за локоть… Розу. Она вырвалась из его рук и недовольно оглядела аудиторию. Мы ненадолго встретились с ней взглядами, и в ее глазах не было никакой радости от нашей встречи.
— И это Луч? — с сомнением в голосе произнес Оуруг. — Что-то она мрачноватая для Луча…
— Тсссс… — шикнул на него Вергилий.
— Представляем вам наследницу Вилесаны и Диллиона, дочь Анастасии и Таррена. — заявил Энарио, довольно улыбаясь и указывая на нее рукой. — Анастасия была дочерью всем известной Мелены.
— Это правда? — спросил у нее Вергилий.
— Да, — с большой неохотой ответила Роза.
— По легенде… — тем временем продолжал разглагольствовать Энарио. — Из Мира Смертных явится давно утерянное дитя с бессмертным сердцем и обремененное наследством погасшей святой души во имя жертвенности и любви. Звать это дитя будут Луч, и следить за ним будет как ангел, так и демон. Луч станет грозным оружием на стороне тьмы или великой надеждой на стороне света, выбор останется за ним.
— Я бы пересказал все это лучше, — улыбнулся Авель. — Зарифмовал к примеру.