— Значит, он… всё-таки убийца?.. — прошептала Алисия.
— Он солдат, — жёстко поправил Клод. — Но да, совсем не рядовой. Он выполнял приказы, какими бы те ни были, служил своей стране. Однако после войны… попытался уйти, сбежать. Ну а политику Анхальтской Империи, её современную историю, её… доктрину… вы знаете и без меня.
— И ты, зная всё это, заставил Натана… — начал Бернард, однако тут же был перебит:
— Да. Я завербовал его. В обмен на проживание на полуострове. И деньги, между прочим. Бернард, мне нужны такие спецы. Они как матёрые тренированные псы: выполняют приказы «от» и «до», даже если что-то не нравится.
Клод затянулся и выдохнул, его взгляд стал пронизывающим.
— Я не горжусь этим. Не горжусь и тем, что иногда приходилось делать для своего государства, — продолжил Клод. — Мои руки в крови по локоть. По локоть! Но всё для того, чтобы в Аримане могли жить так, как жили вы. Говорят, что политика — это грязное дело? Наверное. Но как насчёт исполнителей? Как насчёт той «грязной» работы, которую приходится делать для политиков и, в особенности, для тех, кому они должны служить, — для людей?
Бернард лишь примирительно поднял руки. Он не был готов спорить, особенно сейчас. Однако всё это заставило его по-другому взглянуть не только на Клода или Натана, но и на Фелицию, на других офицеров секретной службы.
— Знаешь, никогда не пойму этого, но… — вновь заговорил Клод, наблюдая за группой у доски объявлений. — При всей своей ненависти к имперцам визамцы чуть ли не почитают «Тигров».
— В смысле? — оторопел Бернард, успев отметить, что остальные собрались вернуться.
— Визамцы прозвали «Тигров» Жнецами — чёртовыми ангелами смерти во плоти. — Губы Клода скривились в усмешке. — Горцы до сих пор одновременно уважают их и боятся до смерти. Уважают за то, что «Тигры» на захваченных территориях выполняли приказы по-своему, без лишней жести, а иногда даже пресекали ту дичь, которую творили обычные имперские войска. Ну а боятся за то, что в боестолкновениях девизом «Тигров» были даже слишком простые слова: «Умри, но выполни».
По спине Бернарда поползли мурашки. Он покосился на Натана, подошедшего в компании Калифы и Фелиции. Друг сжимал в руке несколько сорванных объявлений, однако, заметив направленные взгляды, вопросительно приподнял брови.
Неловко кашлянув, Бернард спросил:
— Что там?
— Все вместе мы нигде не разместимся. Придётся разбиться на три группы. Все дома в шаговой доступности. Относительно. — Натан помедлил. — Выбирай, раз уж такой добряк и уступил номера в мотеле.
Он ухмыльнулся, вновь позволяя проступить скрытой остроте. Затем продолжил:
— Предлагаю всем отдохнуть, проспаться и как следует вновь всё обдумать. Особенно в свете последних событий с беженцами. Встретимся в полпятого вечера на месте празднования Фестиваля. Это недалеко, судя по карте… Я к тому моменту попробую что-нибудь узнать о «ремонте» путей, хотя вряд ли что-то изменится.
Никто не оказался против, и они направились к ближайшему указанному в объявлениях адресу.
Однако, отходя от полустанка, Бернард заметил тот недобрый взгляд, которым Калифа наградила Клода, и невольно задумался:
«Она услышала всё, что сказал Клод? Даже сейчас, без этих её кошачьих ушей?»
Первыми жильё на ночь обрели Алисия и Калифа — в доме, в котором хозяева обитали на втором этаже. Натан поприветствовал полноватую женщину, открывшую дверь, и протянул сорванное объявление.
— Это ведь у вас? — уточнил он. — Прошу прощения, позвонить заранее не смогли. К сожалению.
Натан и хозяйка общались ещё немного, после чего ей представили гостей: Алисию и «Карину», без упоминания фамилий и национальностей.
Хозяйка непритворно охнула, разглядев, в каком состоянии была одежда девушек. Но Алисия заметила, что женщина сперва с облегчением распознала в Калифе коренную анхальтку.
От расспросов Натан смог уйти, соврав, что в дороге они попали в происшествие из-за военной колонны, а остаток пути до Вардера пришлось преодолеть пешком.
— Техника шла в Шансенхайм, — изображая беспокойство, сказал он. — Вы не знаете, там что-то случилось?
— Нет, я ничего не слышала… — Хозяйка покачала головой, всё ещё разглядывая Алисию и Калифу. Но затем пристально посмотрела на самого Натана. — А сами вы кто?
— Солдат. Бывший. — Он будто бы рефлекторно коснулся шрама. — То есть отслужил.