Не знал и о том, что Алисия, из кровати понаблюдав за подругой, решилась на одну шалость утром.
Когда Натан присматривался к дому девушек, он не предполагал, что Калифа совершенно так же сидит на своём подоконнике и смотрит на их с Бернардом дом.
Эпилог
Кристоф Таг, облачённый в почти белую форму Рыцаря-дракона, вышел из кабины лифта и медленно, прихрамывая, направился к двустворчатым дверям в конце длинного коридора. Мраморный пол был устлан красной ковровой дорожкой, светлые стены украшены лепниной. Под потолком висели громоздкие старинные люстры, в бронзовых рожках которых мягко светились камни эфира.
В схватке с Гиперионом Кристофу сильно досталось: были повреждены связки в ноге, не обошлось без поломанных рёбер. Сейчас он представлял довольно печальное зрелище: в частично расстёгнутой куртке виднелась плотно перебинтованная грудь, длинные волосы цвета льна собраны в неряшливый хвост. И то за прошедшие сутки Кристоф, благодаря нечеловеческой регенерации дракона, более-менее восстановился.
Он остановился на полпути и бросил взгляд в окно — на Кронрихбург, столицу Анхальтской Империи, простирающуюся где-то внизу, под высокими башнями Капитолия. Восходящее солнце играло на поблёскивающих куполах и шпилях готического ансамбля, который обычно казался мрачноватым. Затем Кристоф продолжил путь, представился рыцарям, несущим у дверей пост, — и его впустили.
Этим утром Кристофа вызвал прокуратор Корпуса рыцарей — юный принц Хаган Кайзе.
— Вот и ты, Таг, — прозвучал знакомый скупой на эмоции голос, в котором, однако, можно было расслышать некоторое облегчение.
Обладатель этого голоса, облачённый в китель легата имперской армии, с фуражкой на сгибе локтя, стоял в центре комнаты. Отто фон Циммер едва заметно дёрнул щекой, словно остальная компания, в которой он оказался, не была ему приятна.
— Легат Легионов. — Кристоф почтительно склонил голову.
— Проходи, — велел фон Циммер. — Хаган уже ждёт тебя. Но сначала придётся удовлетворить интерес остальных.
Взгляд фон Циммера скользнул к двум другим высокопоставленным лицам Империи. Они оба сидели в креслах.
Один из них был лет шестидесяти на вид, седой, с аккуратной бородкой и собранными в короткий низкий хвост волосами. Он носил белое церковное одеяние, в руке сжимал длинную трость, навершие которой даже слишком сильно напоминало эфес клинка.
— Ваше Преосвященство, — произнёс Кристоф и почтительно поклонился. Ответом ему стало едва заметное движение головы.
Последним, к кому повернулся Кристоф, был мужчина лет тридцати пяти. Гладко выбритое интеллигентное лицо, аккуратно причёсанные короткие русые волосы, взгляд совершенно спокойный, но внимательный. Этот мужчина носил чёрную инквизиторскую мантию с вышитыми серебристой нитью узорами.
— Верховный инквизитор. — Кристоф в третий раз склонил голову.
«Никак не ожидал увидеть здесь Епископа и Крааса Линдерга!» — подумал он, но вслух лишь заметил:
— Кажется, я не вовремя.
— Что ты, Кристоф, что ты? Как раз наоборот, — тут же произнёс Епископ. — Мы обсуждаем всё произошедшее… Всё, что привело к гибели кронпринца, войне и появлению Титана. Остановились мы на не самом удачном, к сожалению, решении ещё только будущего на тот момент Легата Легионов передать Ариману боевой корабль. Вы ведь согласны с этим, мой легат?
Кристоф буквально кожей ощутил напряжение в комнате.
— Этот корабль уже потоплен нашим крейсером, подошедшим к Монъепьеру. Урилийцам техника не досталась, — холодно ответил фон Циммер. — Если вы об этом. Но если о судьбе нашего предыдущего кронпринца… Я подозреваю, что кто-то «слил» информацию урилийцам. Как иначе они смогли как по нотам провернуть захват полуострова — да даже просто стянуть силы! — и остаться незамеченными нашей разведкой? А о наших с Аароном Кайзе точных планах в Аримане знали только двое: герольд и этот их командир секретной службы.
— Клод Оливье. — Линдерг кивнул. — До независимости Аримана он служил в бюро госбезопасности Урилии.
— Его ведь взяли при пересечении границы под видом офицера военной полиции Аримана. Что узнали на допросе?
Линдерг покачал головой и произнёс:
— Судя по поверхностному чтению разума, «крысой» был не Оливье.
Фон Циммер прищурился.
— Поверхностному? — переспросил он.
— Глубокое чтение разума требует… определённой подготовки.
— И ты разрешил отпустить его? Отпустить человека, на которого у нас нет почти ничего, кроме имени и по большей части фальшивой биографии?