И Квенд, уже все понявший, но не верящий, не желающий верить, медленно опустился возле распростершейся фигуры на колени, прикипев остановившимся взглядом к лицу единственного человека, которого он любил и которого только что в первый - и последний - раз назвал отцом. И прошептал помертвевшими губами: "Зачем ты покинул меня, отец! Ведь теперь все, все утрачивает смысл..."
Харит, чернее тучи, слушал доклады уцелевших командиров десяток. И когда закончил последний из них, подошел к Квенду Зоалу и глухо произнес, больше обычного коверкая слова на раорийский лад:
- Я ухожу, жрец. Я верно служил тому, кого ты назвал отцом, но сейчас он мертв. К тому же я потерял семьдесят два бойца убитыми и ранеными. Еще никогда я не терпел таких потерь, никогда, понимаешь?!
Квенд поднял на вождя мертвые глаза.
- Ты обвиняешь в этом меня? Или, быть может, его? - тусклым голосом спросил он, кивнув на тело Пала Коора.
Доселе страх был неведом Хариту; даже сегодня, когда смерть в обличье иномирянина косила его людей направо и налево, и он воочию смог убедиться в фантастическом боевом мастерстве Рангара Ола, Харит лично, как и подобает вождю, возглавил атаку, испытывая лишь ярость и упоение боем, но тут вдруг словно потусторонний холод коснулся его сердца, отдавшись в позвоночник ледяным ознобом, и он, не выдержав, отвел взгляд.
- У меня нет претензий, жрец, но я вынужден уйти, и мне долго придется зализывать раны...
- Иди, - мертво, равнодушно произнес Квенд.
- Прощай, жрец, - сказал Харит и ушел со своими воинами, оставив Квенда наедине с бездыханным Палом Коором. Погруженный в свои мысли, Квенд не слышал ни этих слов, ни тяжелых удаляющихся шагов, ни гортанных команд Харита на раорийском наречии, повинуясь которым, часть уцелевших Ночных Убийц устремилась вниз, к обозам, дорезать уцелевших, если таковые будут, а остальные принялись стаскивать туда же раненых и мертвых своих товарищей, чтобы погрузить на фургоны, отвезти в свое поселение, и одних похоронить, а других попытаться вылечить.
...Солнце уже поднялось довольно высоко, заглянуло в ущелье... и содрогнулось от ужаса. Ветерок залетел сюда - и в панике умчался прочь. И только Смерть, скаля голый череп, прохаживалась туда-сюда. Она была довольна.
Рангар очнулся от прикосновения чего-то влажного и холодного. Он открыл глаза, но некоторое время не мог сообразить, где он и что с ним. Вокруг царила странная сиреневая полумгла, и прямо перед ним маячило темное пятно. Рангар напряг глаза, и пятно превратилось в лицо Фишура.
- Ну наконец! - с облегчением произнес Фишур, продолжая обтирать лоб и виски Рангара мокрым платком. - Как ты себя чувствуешь?
Рангар приподнялся на локти, огляделся, увидел лежавшую рядом Ладу... и все вспомнил.
- Что... с Тангором?! - метнул он вопрос, отчаянно и безнадежно, заранее зная ответ...
Фишур опустил глаза.
- На небесном острове Таруку-Гарм наш верный Тангор, - тихо сказал он. - Ему мы обязаны нашими жизнями.
Рангар перекатился на живот, уткнулся в холодный камень, и плечи его затряслись.
- Как же так... гады, сволочи... за что? - бессвязно забормотал он, давясь обжигающей горечью. Фишур, тяжело вздохнув, деликатно отошел на несколько шагов.
Вскоре Рангар затих, только изредка сильно вздрагивал всем телом.
- Я скорблю, как и ты, друг Рангар, - произнес Фишур, вновь подходя к Рангару и опускаясь возле него на корточки. - Но живые не должны думать только о мертвых. Лада ранена и нуждается в помощи.
- Ты прав. - Рангар рывком встал на ноги. Глаза его были красные, но сухие. - Что надо делать? Она без сознания?
- Она пока не приходит в себя. К тому же у нее сильный жар. Я пока только заговорил кровь. Остальное сделаешь ты.
- Но я же не лекарь!
- Здесь, в пещере, есть выемка в скале, наполненная водой с исключительно целебными свойствами. Целительная сила ее необычайно велика и уступает разве что онгре. Я был весь изранен и едва стоял на ногах от усталости и потери крови. А теперь взгляни на меня - я почти в норме.
Фишур помог Рангару снять с девушки доспехи и верхнюю одежду и затем удалился, показав на небольшой водоем в глубине пещеры.
- Надо держать в воде ровно один итт. Часов здесь нет, так что считай два раза по сто.
Рангар, болезненно морщась, содрал присохшее к ранам нижнее белье, вырвал засевший в плече дротик, взял Ладу на руки, стараясь не смотреть на ее израненное, окровавленное тело, на распухшее багровое плечо, и медленно погрузил в воду. Вода имела нормальную температуру человеческого тела, и в первый момент Рангар даже не ощутил ее. Затем кожа на руках стала приятно покалывать, и словно освежающий холодный огонь потек по его жилам.
Досчитав до двухсот, Рангар поднял Ладу над чудодейственной водой и чуть не свалился вместе с девушкой от изумления. Кровь исчезла, раны позатягивались, некоторые пропали бесследно, и лишь багровый рубец на правом плече напоминал, что его насквозь проткнул вражеский дротик.
- Да... - ошеломленно протянул Рангар, - мощная штука!
И в это мгновение Лада открыла глаза. Некоторое время она непонимающе смотрела на Рангара, затем повела взглядом вокруг.
- Где мы, Рангар? На небесном острове?
- Слава небу, пока еще нет. - Рангар заставил себя улыбнуться. - Мы в пещере, в полной безопасности. Ты была немного ранена, но вот эта замечательная водица тебя исцелила, и сейчас ты здорова. Ну-ка, вставай на ноги! Так... хорошо... Молодчина! Как ты себя чувствуешь?
- Ну... почти нормально. Слегка кружится голова и плечо побаливает, а так ничего. А где моя одежда?
- Вот. Но она... гм... не в лучшем виде.
Лада подняла с пола окровавленные лохмотья, в которые превратилось ее белье, и тихо ахнула.
- Великие небеса! Как я надену это?
- Тут есть кое-какая чистая одежда, - подал голос Фишур из темноты. Сейчас я брошу. Она, может, окажется великовата, но это ведь временно. В фургоне есть сменное белье. Не думаю, чтобы Ночные Убийцы польстились на наши шмотки. Держи, Рангар!
Белье и в самом деле оказалось великовато на Ладу, да и покроя мужского, но стоило ли обращать внимание на эти мелочи! Лада натянула рубашку, рейтузы и влезла в доспехи.
- Пожалуй, я тоже окунусь, - сказал Рангар. - Мне тоже чуть-чуть досталось, где кольчуга не защищала.