С раннего утра третьего дня месяца Ширит-Юарм столичный люд потянулся к громадной, выложенной исполинскими плитами розового мрамора, центральной площади Среднего города Венды, одну из сторон которой замыкал величественный, сверкающий многочисленными куполами императорский дворец. Дворец окружала ажурная металлическая ограда в виде решетки со сложной вязью затейливых узоров. Это была декоративная ограда, за ней скрывались кордоны настоящие, могучие магические заслоны числом три. Первым стояла незримая стена, созданная волшебством Лотоса, за ней - Змеи, и завершала триумвират защитных барьеров магическая преграда Земли, Воды и Огня. Император считал, что такая тройная защита убережет его от козней злонамеренных сил, в первую очередь тайной оппозиции.
Перед дворцом, шагах в пятидесяти от парадных ворот, высилось Торжественное Присутственное Место; отсюда Император произносил ежегодную тронную речь, обращаясь к народу империи, а также являл свой лик по иным торжественным поводам. Сегодня, как сказывали, постоять рядом с Императором удостоится чести величайший гладиатор всех времен и народов Рангар Ол по прозвищу Порхающая Смерть. К десяти тэнам утра колоссальная площадь заполнилась до отказа - собралось не менее двухсот тысяч человек, и еще немало толпилось на прилегающих улицах. Счастливцы, позавчера на трибунах Арены наблюдавшие бой века воочию и сполна вкусившие восторг победы, в которым раз преподавали перипетии боя благодарным слушателям; и разве нельзя простить их за то, что с каждым очередным рассказом сюжет поединка обрастал новыми, все более красочными и поразительными подробностями?! Ибо такова неистребимая натура человека, склонного к мифотворчеству, хоть в грезах своих магией воображения достигающего-таки недостижимого идеала...
На площади, как и на трибунах Арены, существовали свои места для дворян, для воинов и некоторых других почтенных каст, а также, как водится, для простого люда. Однако удивительный, но вполне реальный дух единения, воцарившийся к концу позавчерашнего поединка, снизошел и на Дворцовую площадь Венды. Ремесленники запросто переговаривались с маркизами и графами, солдаты - с высшими офицерами, обсуждая нюансы "боя века", страшную, воистину демоническую силу Глезенгх'арра и несравненное мастерство Рангара Ола.
Ровно в полдень торжественно грянули трубы Большого императорского оркестра, и на трибунах Присутственного Места начали появляться люди. Вначале вышли и заняли свои места вооруженные до зубов офицеры личной гвардии Императора, за ними потянулись высшие сановники империи, принцы и принцессы, три Верховных Мага и, наконец, сам Император. Его приветствовали громкими, но нестройными возгласами. Император поднял руку, призывая к тишине. Медленно волнуясь, затихало людское море. Еще раз грянули трубы, и вдруг рядом с монархом появилась фигура... громкий протяжный стон пронесся над площадью... и тут она взорвалась ревом, едва ли не перекрывшим позавчерашний пароксизм восторга, когда Глезенгх'арр рухнул замертво на обагренные кровью песок и опилки.
Рангар Ол, улыбаясь, помахал толпе рукой, чем вызвал новый шквал ликования. И в этом затопившем площадь грохочущем море приветственных криков почти никто не обратил внимания на один странный эпизод.
Стоявшая в окружении четырех охранников Лада, набрав полные легкие воздуха, вдруг закричала что было мочи; она знала, что Рангар _всегда_, в любом реве и грохоте услышит ее призыв; но человек, как две капли воды похожий на Рангара, даже бровью не повел; тогда она все поняла и с криком: "Табиту! Табиту!" бросилась вперед... но ее тут же скрутили и телепортировали во все те же ненавистные покои, ставшие, по сути, тюремными. И ждала ее уже дорога гораздо более дальняя...
Фишур тоже сообразил, что похожий на Рангара человек на самом деле отнюдь не он, хотя для выяснения этого ему пришлось прибегнуть к еще более экстравагантному способу. Протолкавшись к самой трибуне, он вытащил из кармана маленькое зеркальце и незаметно для окружающих пустил солнечный зайчик в глаза того, кого все считали Рангаром Олом; когда тот, удивленно прищурившись, посмотрел на нахала, Фишур на мгновение приподнял капюшон и приветственно улыбнулся. И едва не отшатнулся от неузнавающего, чужого взгляда.
Фишур не стал ничего выкрикивать или каким другим образом привлекать внимание; он сгорбился, натянул поглубже капюшон и начал проталкиваться с площади. Ошеломленный случившимся, он не заметил, что за этот краткий миг его узнал другой человек; и этот человек немедленно двинулся за Фишуром следом.
...В глубокой задумчивости, граничащей с отчаянием, Фишур брел по крутому спуску, соединяющему Средний город с Нижним. В этот момент его негромко окликнули по имени.
Фишур резко обернулся, хватаясь за меч... но тут же опустил руку. Измененная внешность не ввела его в заблуждение.
- О демоны! Никак генерал Карлехар ла Фор-Рокс собственной персоной! Но к чему этот маскарад? Поверьте, генеральский мундир был вам больше к лицу.
- Тс-с-с! Я вам все объясню, но не здесь. Идем, а то уже кое-кто обращает на нас внимание.
Могучий дальний звук, похожий на грохот горного обвала, достиг ушей спящего Рангара и разбудил его. Однако перед этим ему приснилось, что он стоит на Арене над телом поверженного врага, и трибуны неистово приветствуют его.
Некоторое время он лежал неподвижно, вслушиваясь. Звук действительно напоминал отдаленный гул Арены. Конечно же, Рангар не мог знать, что это вендийцы и гости столицы приветствуют его двойника на Дворцовой площади, но что-то царапнуло его по сердцу... с чего бы это, подумал он удивленно... и понял, что его неудержимо тянет в город. Он даже хотел идти туда немедленно, но благоразумие восторжествовало, и он отложил эту акцию на вечер, когда стемнеет.