Парень продолжал пялиться на неё с тем же растерянным выражением, которое Алли видела у него по телевизору. Он подошёл и опустился на стул, ни на секунду не отводя от неё глаз.
— Слушай меня очень внимательно, — сказала Алли, — и не вздумай ничего вытворить, не то охранник опять ворвётся сюда, понял?
Сет кивнул. От страха он, кажется, потерял дар речи.
— Я заглянула тебе в мозг. Я знаю, что ты невиновен... и я вытащу тебя отсюда.
— Но... но мои отпечатки... — промямлил Сет, — и все доказательства, которые они там насовали... подтасовали...
— Всё чепуха, потому что до суда дело вообще не дойдёт. Я вытащу тебя отсюда. Ты понял?
Когда наконец до него дошло, о чём она толкует, он кивнул и нервно прикусил губу.
— Как?
Алли попыталась дать ему наилучшее из возможных объяснений:
— Я могу стать кем угодно. Я умею входить в людей и подчинять их себе. Нет, ты не сумасшедший, всё это происходит на самом деле.
— Вы... можете читать мои мысли?
— Нет, я просто догадалась, о чём ты подумал.
— Правильно догадались.
Алли наклонилась к нему поближе.
— Если ты хочешь выбраться отсюда, то должен доверять мне и делать, как я скажу.
— А... ага. Ну да. Конечно. Доверять.
Ясное дело, ей пока не удалось убедить его в реальности происходящего. В том-то и проблема. Если он усомнится в ней хоть на миг, весь план полетит вверх тормашками.
— Слушай меня, — сказала Алли самым своим строгим тоном. — Если ты не будешь делать по-моему, то пойдёшь под суд, причём как совершеннолетний, а в тюрьме для взрослых ты долго не протянешь.
Парень съёжился.
— О-кей, — сказал он. — Что я должен делать?
— Сегодня вечером ты поранишься. Не так чтобы уж очень сильно, но достаточно, чтобы тебя забрали в лазарет.
— А лазарет здесь тоже под охраной, — сказал Сет.
— Без разницы, — ответила Алли. — Я не охраны опасаюсь, действия этих парней легко просчитать. Но если другие заключённые узнают, что происходит что-то эдакое, то бог знает, что может случиться.
— О-кей... О-кей. А... как я вас узнаю? Ну, то есть, раз вы можете быть кем угодно, как я узнаю, кто вы?
Хороший вопрос.
— По паролю! — придумала Алли. — Я назову пароль, и тогда ты узнаешь.
— Ага. Пароль. Какой?
Алли на секунду задумалась. Надо бы что-то такое, чтобы никто этого не сказал случайно...
— Хайтауэр, — сказала она, и её пробрала дрожь — до того зловеще прозвучало это имя в живом мире.
— Хайтауэр, — повторил Сет. — Высокая башня.
— Теперь я разбужу твоего адвоката и уйду. Но ты должен действовать так, будто ничего не случилось, как будто она только что вошла в комнату, а ты сидишь и ждёшь, когда же она что-то скажет. Справишься?
— Эй, я же не идиот какой-то, — обиделся Сет. — Я даже ходил в драмкружок до того, как бросил школу.
— Отлично, — сказала Алли. — Тогда увидимся вечером.
Она приготовилась разбудить свою хозяйку, но за секунду до этого Сет сказал:
— Так кто же вы?
Алли хотела было сказать, что это неважно, но знаете что? Вообще-то это важно, это очень даже важно. Ей не нужна слава на весь мир, но пусть этот парень знает, кто ему помогает.
— Моё имя Александра Джонсон, — сказала она и добавила: — Я нездешняя.
Алли и сама не знала, почему это так для неё важно. Наверно, это было как-то связано с чувством беспомощности, которые она испытала, будучи привязанной к паровозу. Несправедливое лишение свободы задевало в ней глубинную, болезненную струну, особенно когда она знала, что ей вполне по силам предотвратить эту несправедливость. Для неё этот панк стал олицетворением каждого из Мэриных детей — детей, лишённых права двигаться дальше. Освобождение Сета станет не просто вызволением невинного человека из тюрьмы, оно станет чем-то бóльшим, но чем?.. Алли не могла пока объяснить.
Но она знала, что это ещё не всё. Мысль о том, что здесь кроется какая-то тайна, постоянно шевелилась где-то на задворках её ума. Надо бы об этом подумать, но не сейчас. Пришло время действовать, а не размышлять.
Теперь Алли была даже рада тому, что на время оказалась во власти койота — этот опыт показал ей, что она не всесильна, что ей не всё по плечу. Ведь дар скинджекера может даже из самой скромной личности сделать наглеца, уверенного в своём всевластии. В том, что он знает всё, сможет справиться с любой ситуацией, проникнет в любой ум. В том, что он и судья, и присяжный, что его понимание ситуации — единственно верное и он имеет право осуществлять своё собственное правосудие. Ни один человек на свете не должен получать такую власть! И тем не менее скинджекеры ею обладали. Алли понимала, что ей необходимо сохранить в себе хотя бы кроху того смирения, что она испытала, будучи койотом — вот тогда ей наверняка удастся распорядиться своей властью достойно и мудро.