– Уйди с нашего пути, – процедил Эрганлавдий, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не обратиться в истинную суть, да ещё и в воздухе, падать будет очень некстати и больно, хотя у него за спиной на лямках, как рюкзак, находился мешок с косметикой, который мог бы смягчить удар, если упасть на спину, однако предугадать, как упадёт он не мог. Ликорис с волнением сжала его левую руку.
– Да нет, ты мне не указ, один в небе не воин, да ещё и не полноценный ворон с какой–то чёрной щетиной вперемешку с перьями. Медведицей что ли твоя мать была? Или отец кротом?
Это оказалось последней каплей, Эрганлавдий обратился в паука и, клацнув пастью с сотней острых зубов, сразу перекусил шею ворона, вырвав кусок, а дальше полетел кубарем вниз вместе с ним. Ликорис камнем кинулась за ними.
– Эрганлавдий!
Остальные вороны тоже полетели вниз. Паук в последний момент перед падением подмял мёртвое тело орла под себя и упал. «Больно, но терпимо. Эта падаль спасла меня от жёсткого падения, а мешок с эссенциями я спас». Вороница опустилась рядом и, перехватив у него кинжал, так как он ему уже был не нужен (у пауков зубы), выставила на врагов. Вороны, ненавидя пауков (чужаков для их мира) сразу кинулись сверху рвать его спину, однако паук встал на дыбы, выставляя передние щетинистые, когтистые и могучие лапы и, схватив зубами одного, скинул спиной на землю, мгновенно отгрызая голову. Кровь брызнула во все стороны, забрызгав и его. У второго – вырвал сердце и сожрал. Продолжая жевать, у третьего – печень, делая из неё кровавое месиво. Ликорис дралась с двумя другими, несмотря на то, что они тоже размахивали кинжалами, умудрилась перехватить одного за голову и сразу перерезать горло. Её сейчас получеловеский полувороницы облик помогал в борьбе. Вороны тоже находились наполовину обращёнными: полулюди – полуптицы (оставались крылья) и продолжали нападать. Эрганлавдий уже разорвал ещё двоих, безжалостно оторвав крылья и головы. Последний ранил его кинжалом, и поплатился всеми внутренностями сразу, он выгрыз их одним махом.
– Остановись, или я убью её!
Эрганлавдий замер, глядя, как последний из них, держит жену с кинжалом у горла, с нежной кожи текла струйка крови. Тот попятился назад.
– Дёрнешься, перережу ей глотку, – ворон внезапно взлетел, быстро, набирая высоту.
Паук обратился в ворона и полетел за ними. Кровь капала вниз из раны, но это его не могло остановить.
– Я убью тебя!
– Не подлетай, иначе она труп, – проорал в ответ.
Так они пролетели десяток километров. Паук летел за ними, ворон крепко держал вороницу.
– Ты пожалеешь обо всём, и за то, что отказала хозяину в браке, и за его убийство твоим пауком, – он второй рукой начал её лапать. – Я изнасилую тебя прямо сейчас на его глазах. Пусть видит.
– Нет! – закричала она, когда ворон оторвал платье от пояса сзади, запихивая руку в панталоны, грубо лапая ягодицы. И когда его член уже тёрся об её бёдра, паук настиг их. В этот момент он не думал о смерти не жены, не самого себя. Мозги вырубило, когда увидел, что эта тварь пытается изнасиловать жену. Метнулся к голове ворона и со всей силы начал клевать, сразу выклёвывая перья, создавая рваные раны, хватая когтями, пробивая тело, как гвоздями, вбитыми в доску. Тот изворачивался, нанося ножевые удары один за другим. Эрганлавдий бил вороньим клювом: бил, бил, бил и выклевал глаза, разбив его голову в кровавое месиво. В конечном счете, они упали вместе: поверженный враг с кровавой кашей вместо мозгов и раненый полуворон.
Ликорис успела обнять мужа в воздухе, лавируя на густой кустарник и смягчить удар. Они запутались в кустах, еле вылезли, и она стала покрывать его лицо частыми поцелуями.
– Любимый, не умирай. Я не хочу жить без тебя.
– Ты не можешь находиться рядом со мной. Ты в опасности, улетай к отцу или к брату, его замок ближе. Забери мешок.
– Нет! Я не оставлю тебя! Тут обитают хищники. И… ты сейчас можешь думать о нашем мешке?
– Да, ароматы нужны в моём мире. Уходи.
– Нет, перестань, вставай, мы дойдём вместе – она помогла ему подняться.
– С меня течёт кровь, нас быстрее сожрут хищники, чем мы выйдем из этого леса.
– За ним замок Яна, идём, умоляю.
Он облокотился на нее, и они поковыляли через лес. Раны кровоточили, дышать тяжело. Кашдый шаг давался с болью. Ликорис периодически помогала ему усаживаться на землю под деревьями. В третьем отдыхе Эрганлавдий потерял сознание от усталости и потери крови.
– Любимый, очнись! – теребила его, обтирая оторванной тканью, от остатков платья. Он открыл глаза и вздохнул.