За каких-то пять лет мы наконец-то одержали победу над иномирными захватчиками. Это здорово, вопреки фантастическим фильмам мы оказались не такими уж и слабаками. Но радость была недолгой. Связь не восстановилась и мы вошли в эру неофеодализма. Каждая страна развалилась на земли поменьше, где властью были самые сильные, самые умные, самые хитрые, самые харизматичные. Стали формироваться банды, города превращались в города крепости. Власть собрала вокруг себя всех, кто ещë был ей лоялен и воздвигла вокруг столицы и области стену. Так весь мир ввергся в хаос.
Вам интересно почему моë детство пришлось на 60-е годы прошлого века, а сейчас я всë ещë молод, полон сил и сижу перед вами? Спросите в следующий раз, а сейчас мне хочется спать.
2 глава
После окончания войны мы просидели в нашем убежище ещë два года переживая беспорядки. Во время Второй волны умер отец и дедушка, поэтому наше положение стало более шатким. Особенно явно мы ощутили это когда нас поместили в практически неохраняемый бронетранспортёр. Мы решили рискнуть и попытаться доехать до столицы в надежде укрыться там. Оказалось что конвоиров не хватит на всех и кому-то придëтся ехать практически без охраны. Это была натуральная русская рулетка и незащищëнные больше протекцией родственников сыграли в неë. Два бронетранспрортëра, включая наш, проиграли.
Банда напавшая на нас не собиралась убивать. Прежде всего обобрать и заставить работать на себя. Колонной пленных нас повели через лес. Во время одного из привалов мне пришла в голову идея убежать с мамой. Мы дождались ночи, когда все заснут, а часовой отправится в обход и рванули в лес.
Но далеко убежать мы не смогли. Два дня голода давали о себе знать и долго бежать было невозможно. Да и звук ломающихся кустов гремел на всю округу. Вскоре за нами началась погоня. Моя мама, моя храбрая мама отправила меня бежать вперëд, а сама кинулась их задержать. Я бежал не разбирая дороги пока не упал в яму и не отрубился найдя лбом корягу.
Меня привели в чувство солдаты. Они подоспели вовремя, шëл дождь и я вполне мог утонуть буквально в луже.
Я не знал что это за солдаты, хоть меня с детства обучали различать разные рода войск. Да и заходя вперëд я не мог их знать.
Отведя в сторонку и обсушив, меня попросили показать личную карту. На просьбу я рассказал свою историю, про свой побег и то, что документов у меня с собой не было. "Но моя мама помнит все эти документы наизусть, где она? Она вам поможет" спросил я тогда, солдаты мужчина и женщина, которая от начала и до конца была со мной рядом, переглянулись. Он пощупал моë запястье, затем второе и спросил какой сегодня год. После ответа он выхватил рацию и закричал: "Всем стоять, возможно аномалия, идти по радару! " Все солдаты, которые были в зоне видимости, отточенными движениями достали серые устройства в стальном корпусе и с большими ручками по бокам. Женщина с сочуствием смотрела на меня и гладила по голове, я же ничего не понимал.
Через десять минут они нашли то, что называли аномалией. Она была в той яме, где меня обнаружили. Место огородили жëлтыми маяками из крепкого пластика и растянули между ними жëлтую ленту.
"Уходим" сухо скомандовал начальник этого подразделения. Не смотря на то, что ему едва ли было лет сорок, он был старше всех подчинëнных. "А как же мальчик? Неужели мы его так оставим? " спросила солдатка крепко прижимая меня к себе. Командир долго смотрел на меня, потом его взгляд гулял по лицам рядомстоящих, которые отводили взгляд, а то и вовсе отворачивали головы. Я почувствовал что происходит что-то плохое. Не знал что, просто чувствовал. Это те чувства, которые заставляют детей бояться когда у них нет жизненного опыта. Плача я вывернулся в кольце рук и уткнулся в бронепластину.
"Ладно, отведëм его на базу, а там пусть принимают решение" в конце концов ответил он и махнул рукой. Напряжение спало, некоторые даже заулыбались. Тогда я ещë не знал, что детей без особых способностей, без родителей обычно убивали на месте. Не из жестокости, а гуманизма, такие дети становятся обузой и редко доживают до взросления. Если нашедший был особо сердоболен, то он мог донести до ближайших поселений и предложить им ребëнка на усыновление. Но соглашались не многие, даже то, что родители были местными жителями не всегда помогали. Ресурсы не были резиновыми, никто не хотел тратить их на кота в мешке. Я сидел между солдатами в тесном бронетранспорте и спрашивал что случилось с моей мамой и другими пленными. Но их ответы были туманными, а вскоре они и вовсе задремали и я перестал докучать вопросами.
Приехав меня тут же отправили на осмотр к местным медикам. Они были очень удивлены, что в свои десять лет я был таким маленьким. От этого удивился я так как был крупнее своих сверстников.