– Сколько тебе лет, Ярик?
– Странный вопрос, – рассмеялся мальчик, ероша волосы.– Кристин, пойдем на берег?
Девушка тут же открыла глаза и кивнула, улыбка стерла с лица тень прошлого, и Истер даже обрадовался этому.
Но дойти до берега они не успели: на полпути к стене их окликнул один из Стражей:
– Возвращайтесь во дворец, Принц приказал вас привести.
– Ну вот, пошли отрабатывать свой хлеб, – рассмеялся Ярик, кажется, никогда не терявший свой положительный настрой.– Только без глупостей, ладно? – посмотрел он на Истера.– Все планы мести нужно исполнять с ледяной сдержанностью и ясностью мыслей, а в тебе нет ни того, ни другого.
Мальчик промолчал, позволяя Ярику прочесть все, что он мог сказать в ответ. Ярик только хмыкнул.
Глава 2. Другие люди
Лектус не хотел уходить, но при этом знал, что должен. Он стоял над бледной болезненной Ксенией, засунув руки в карманы брюк, и покачивался на носках.
– В следующий раз промолчишь – и умрешь, – холодно, как констатацию факта, произнес Принц, глядя на темные круги под ее глазами, белую кожу с проступившими жилками сосудов, дрожащие руки. Сидя в пятне солнечного света, что падал через открытое сегодня окно под потолком, она зябко куталась в два одеяла.
– Все хорошо, Лектус, не переживай, – прошептали ее губы, но он лишь скривился – и вышел из комнаты, кивнув стоявшему там Смотрителю.– Еще раз такое случится – я оторву тебе еще пару пальцев и отдам на десерт Стражам, – холодные глаза отражали свет, словно льдинки.
Он развернулся и направился в уже гостеприимно распахнутые перед ним двери, за которыми был залитый солнцем большой зал с высокими арочными окнами и потолком. На скамейках у небольшого бассейна сидели дети из питомника – больше десятка, с ними пара девушек-нене, сытых, красивых, с блестящими глазами и ласковыми руками, которые принимали и нянчили детей так же легко, как отправляли их во дворец к трапезе.
У стены, отдельно от группы, что по его приказу наскоро собрали в питомнике отца, сидели шесть его «зверят», как отец снисходительно называл их, когда вспоминал о странной коллекции наследника. Среди них был и тот новенький, из городской тюрьмы, разорвавший на куски сына Орака. Лектусу не было жалко того Правящего, как не жалеют в питомнике мертвого младенца – за ним все равно появятся другие.
Когда Лектус вошел, его «зверята» встали, новенького подтолкнул чудик, самый интересный из всего выводка и самый странный, как считал Лектус в те редкие минуты, когда думал об этом мальчишке. Малыши вскочили как один, они были воспитаны в питомнике и знали правила с пеленок.
Наследник Байрока не задержал взгляд ни на одном из присутствующих, на самом деле, они были ему совсем не интересны, безразличны. Он уверенной походкой прошел к своему диванчику, который стоял на возвышенности рядом с бассейном, и сел, расслабившись и глядя на то, как в бассейне резвятся цветные рыбки. Ему поднесли сок, и Лектус его взял, решив, что стоит освежиться. Он бы, наверное, и от еды не отказался, но все это можно сделать и позже. Он лениво махнул рукой, даже не поднимая взгляда, зная, что Стражи ждут его приказа.
– Принц Лектус дарит вам сегодня мороженое, – громко и так же равнодушно, словно командовал солдатами, объявил один из Стражей. И даже Лектус почувствовал волну безудержной радости детей, для которых подобное – праздник.– Также для вас выступит волшебница с фокусами и чудесами.
Пока дети получали из рук нянек по стаканчику мороженого, которое всегда в достатке хранилось на кухне Лектуса, девочка из коллекции Принца подошла к детворе. Но Принцу было уже неинтересно – он встал и направился прочь, он обещал отцу пойти вместе с ним на пристань, чтобы осмотреть корабли Снабженцев. Возможно, там будет что-то интересное.
– Зачем она это делает? – прошипел Истер, глядя, как Кристин развлекает детвору мелкой магией. Вокруг летали большие мыльные пузыри, которые дети ловили, со смехом лопая.
– Ей весело, – улыбнулся Ярик.– А тебе разве нет?
Истер только скривился: он не понимал, зачем устроен весь этот цирк, зачем байроков мальчишка это делал? Веселил детей, чтобы завтра их кровь была вкуснее?! Истера затошнило от одной только мысли об этом.