Кан рассмеялся.
— Ну и ловкач! — воскликнул он. — Тебе отлично известно, что я не ношу оружия!
Вместо ответа Абст положил на кормовое сиденье маленький черный пистолет.
— Заряжен, — сказал он. — Обойма, полная. Патрон в стволе. И есть запасная обойма.
Кан оборвал смех. Он не думал, что Абст зайдет так далеко.
— Впрочем, вы напрасно беспокоитесь за них. Заряды будут расстреляны зря, — сказал Абст. Он взял револьвер, вынул и проверил обойму, затем, оттянув затвор, убедился, что патрон действительно в стволе.
— Ну, а если предположить невероятное? — Кан иронически усмехнулся. — Если предположить, что я все же замечу кого-нибудь из них, сделаю выстрел и не промахнусь? Ты же знаешь, я умею наблюдать, умею стрелять!
— В таком случае пусть пеняют на себя. — Абст упрямо качнул головой. — Скоро год, как я вожусь с ними. Я не жалел никаких усилий, чтобы сделать из них убийц — самых умелых и неуязвимых. И если ошибся, пусть они уже сейчас получат все, что заслуживают. Чем раньше, тем лучше.
— Ну, уж нет! — Кан решительно отодвинул пистолет. Абст вопросительно посмотрел на него.
— Нет, — повторил Кан, — не будем столь жестоки. Я придумал другое. Дай-ка отпорный крюк. Вот так. — Он оценивающе взвесил в руках длинный тяжелый шест со стальным наконечником. — Пожалуй, это будет поинтереснее, а?
Абст рассмеялся, по достоинству оценив замысел гостя.
Началось ожидание. Катер словно вмерз в застывшую гладь озера. В воздухе не чувствовалось ни малейшего ветерка. В тишине было отчетливо слышно, как далеко за лесом раздается мерное уханье. Там, километрах в двадцати от озера, дизельный молот вгонял в грунт длинные толстые сваи. Это строилась ограда концлагеря для нескольких тысяч чехов, которых вот-вот должны были пригнать с востока.
— Шеф, — сказал Абст, прислушиваясь к далеким ударам, — нельзя ли заполучить дюжину чешских водолазов?
— Зачем тебе чехи? Враги не согласятся добровольно идти под воду. А принудишь их, и при первой же возможности они перебегут к неприятелю.
— Все же я хотел бы иметь несколько чехов!
У борта катера раздался всплеск: большая рыба, выскочив из воды, шлепнула хвостом и вновь ушла на глубину.
— Послушай, — сказал Кан, глядя на крохотную воронку, оставшуюся там, где рыба скользнула под воду, — послушай, Артур, весь путь с острова и до катера они проделают в глубине?
— Не обязательно. Пловцы вольны поступать по собственному усмотрению. Главное, чтобы их не обнаружили. Я не сковываю их инициативу.
И снова наступила пауза. Казалось, Абст и его шеф дремлют. Между тем луна подвинулась далеко к горизонту. Тучи вокруг нее редели. Стало светлее. Озеро подернулось дымкой. Низко над катером прошелестела стайка уток. И ветерок потянул — верный признак близящегося рассвета.
Кан зевнул, поднес к сонным глазам руку с часами. И — замер. Что-то на озере заставило его насторожиться. Вот он осторожно пододвинул к себе отпорный крюк, поднял его, перенес через борт, приподнялся с сиденья.
— Гляди! — прошептал он.
— Где? — одними губами спросил Абст.
Кан подбородком указал на темный комочек, едва заметно покачивавшийся неподалеку от катера.
— Бить? — Кан нацелил шест, встал во весь рост, наклонился к борту. — Я его отчетливо вижу!
Абст не ответил, предоставляя шефу свободу действий.
Кан крепче уперся ногами в решетчатый настил катера и с силой ткнул шестом в подозрительный предмет. Раздался всплеск, шест глубоко ушел под воду, и Кан, потеряв равновесие, едва не вывалился за борт. Абст успел подхватить его и оттащить назад. Вдвоем они втянули шест на судно. Крюк был увенчан большим пучком водорослей.
— Осечка, шеф.
Кан не ответил.
И вновь потянулось ожидание.
Еще дважды хватался Кан за шест и с силой погружал его в воду, целясь в невидимого пловца, и оба раза безрезультатно. В первом случае это было полузатонувшее гнилое бревно, и наконечник багра глубоко проник в трухлявую древесину, во втором — жалкий обрывок тростниковой циновки.
— Ерунда, — раздраженно сказал он, вытаскивая шест, — ерунда, Артур, их здесь нет.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Они сбились с курса и вернулись назад либо плавают вокруг, не рискуя приблизиться… Ого, что это? — воскликнул Кан, наклоняясь к кильсону. — Гляди, катер дал течь!
В центре кормового настила, прямо из-под ноги Кана, била короткая струйка воды.
— А вот и еще — фонтанчик, — невозмутимо сказал Абст, освещая настил фонариком. — Поглядите сюда. Вот он, в полуметре от вас, только правее.
Кан увидел и вторую струйку.
— Разрешите заделать? — спросил Абст, роясь в ящике с инструментами. — Надеюсь, пробоины зафиксированы?
Ответа не последовало. Да Абст и не ждал его. Он извлек дубовые затычки, короткий деревянный молоток и ловко заколотил отверстия в днище судна.
— Конечно, действуя под брюхом вражеского корабля пловцы не станут сверлить в нем дырки, — сказал Абст, закончив работу и выпрямляясь. — Они подвесят заряды и включат механизмы взрывателей. Но, разумеется, я не мог позволить им минировать наш катер. Поэтому беднягам пришлось захватить с собой сверла и в поте лица потрудиться под килем. Это вполне безопасно — ведь мушкель и пробки я заготовил еще на берегу. Словом, это был эксперимент, и, мне кажется, удачный.
Кан молчал.
— Но боюсь, что пловцы не ограничатся только этим, — продолжал Абст. — Сейчас мы поднимем якорь и посмотрим, не случится ли еще какая-нибудь неприятность.
И он отправился на бак.
Вскоре оттуда донесся стук вытягиваемой якорной цепи. Катер дрогнул и пополз вперед. Через минуту Абст вернулся и стал возле штурвала.
— Якорь поднят и уложен на палубе, — доложил он. — Теперь включим мотор.
Кан не удивился бы, случись сейчас что-нибудь с двигателем или винтом. Но нет, Абст нажал на стартер, мотор заработал, и катер тронулся.
— Слава всевышнему, все в порядке, — проговорил Абст со вздохом. — Теперь — руль право на борт, и через четверть часа мы дома… Боже, спаси и помилуй, — воскликнул он, растерянно вертя штурвал, — поглядите, что они натворили. Подумать только, катер не слушает руля!
Абст не лгал. Кан видел: штурвал переложен вправо, но за кормой все так же тянется прямой, как линейка, след. Будто к рулю и не прикасались!
Абст выключил мотор, оставил штурвал и, обернувшись к шефу, развел руками, как бы приглашая его в свидетели происшествия.
— Ну-ну, — пробормотал озадаченный Кан, — хватит шуток. Ловко же ты все придумал!
— Я? — весело воскликнул Абст. — Нет уж увольте, я здесь ни при чем.
— Кто же испортил руль?
— Конечно, они. Вероятно, им хотелось лучше показать себя. Вот они и стащили перо руля. Однако, будьте покойны, мы перехитрим их. Я знал, с кем имею дело, поэтому, кроме мушкеля, прихватил кое-что еще.
С этими словами Абст принялся отвязывать прикрепленное к планширю большое весло.
И здесь произошло то, чего, кажется, не ожидал и Абст. Только спустил он весло за корму, как оно было вырвано и с силой отброшено далеко в сторону.
В тот же миг из воды взметнулось черное гибкое тело. Кан не успел и глазом моргнуть, как человек оказался на борту, схватил его за грудь, вскинул руку с ножом.
— Стой, — крикнул Абст, пытаясь достать из кармана пистолет, — стой, брось оружие!
Но пловец лишь инсценировал атаку. Вот он выпустил Кана, уселся на банку и, воткнув клинок рядом с собой, стащил с головы черный резиновый шлем.
Абст был взбешен.
— Встать! — приказал он, стискивая кулаки.
— Не надо. — Кан запустил пальцы за воротник, облегченно перевел дыхание. — Не надо, Артур. — Он обратился к пловцу: — Скажи, ты сам это придумал?
Тот усмехнулся.
Но вот он посмотрел на Фридриха Кана, затем оглядел его вновь, более внимательно и в следующее же мгновение он вскочил на ноги, вытянулся. На лице пловца были написаны растерянность, страх.
— Садись, садись! — Кан хлопнул его по блестящему черному боку. — Садись и давай побеседуем. Ты мне нравишься, парень. Да садись же, черт тебя побери!