он мог избегать, насколько это было возможно, всех этих точных копий, так что только с этого момента и начались эти сны, то есть он спал в совершенно случайных местах и в совершенно случайные часы, коротко и ненадолго, и в некоторые из этих редких периодов короткого и неглубокого сна он начал видеть сны, как никогда раньше: а именно, ему снился один и тот же сон, в мельчайших подробностях, снова и снова, ему снилось, что его скитания закончились — и вот он видит перед собой какие-то огромные часы, или колесо, или какую-то вращающуюся мастерскую, после пробуждения он никогда не может точно идентифицировать ее, и в любом случае он находится перед чем-то вроде этого, или перед какой-то группой этих вещей — он шагает в часы, или в колесо, или в мастерскую, он становится посередине, и в той невыразимой усталости, в которой он провел всю свою жизнь, он падает на землю, как будто в него выстрелили, он падает, как башня проваливаясь в себя, падая на бок, он ложится, чтобы наконец уснуть, как измученное животное, и сон повторяется снова и снова, всякий раз, когда он поворачивает голову в каком-нибудь углу или ложится на какую-нибудь койку, он видит этот сон с точностью до волоска, снова и снова – хотя он должен был увидеть совсем другое, если бы он поднял взгляд, если бы он хотя бы раз – в ходе своих странствий, которые, казалось бы, длятся сотни и сотни лет – только поднял голову, вечно висящую вниз, хотя бы раз, он должен был увидеть, что он все еще стоит здесь, с двумя чемоданами в руках, с мастерски подбитыми ботинками на ногах, и вот он прирос к этому куску земли размером с ботинок, на котором он стоит, так что нет никакой надежды, что он сможет сдвинуться с места, ибо он должен стоять там до скончания времен, его руки и ноги связаны в двух одновременно правильных направлениях, он должен стоять там до самого скончания времен, потому что это место – его дом, это место – именно там, где он родился, и именно там ему однажды придется умереть, там, дома, где все холодно и печально.
OceanofPDF.com
СКОРОСТЬ
Я хочу оставить Землю позади, поэтому я промчаюсь мимо моста через ручей у луга, мимо кормушки для оленей в темноте леса, сворачиваю у Моновица на углу Шукаммер и Кляйдеркаммер на улицу, в своем желании двигаться быстрее Земли, в любом направлении, куда бы меня ни увела эта мысль, ибо все сошлось в такой отправной точке, оставляя все позади, оставляя позади Землю, и я отправляюсь в путь, инстинктивно спеша, поступая правильно, потому что я направляюсь не на Восток, не на Юг, не на Север и не в каком-либо другом направлении относительно них, а на Запад, что правильно, хотя бы потому, что Земля вращается слева направо, то есть с запада на восток, это правильно, так обстоят дела, так казалось правильно, было правильно, с первой половины мгновения, в которое я отправился, поскольку все движется совершенно определенно с Запада на Восток: здание, утренняя кухня, стол с чашкой, чашка с дымящийся изумрудного цвета чай и аромат, поднимающийся спиралью вверх, и все травинки на лугу, усыпанные жемчужной утренней росой, и пустая кормушка для оленей в темноте леса, все это — каждое — движется согласно своей природе с Запада на Восток, то есть ко мне, мне, который хотел двигаться быстрее Земли, и бросился в дверь над лугом и темнотой леса, и должен был двигаться точно в западном направлении, в то время как все остальное, все творение, все вместе, каждая миллиардная миллиардной составляющей этого подавляюще огромного мира, непрерывно вращалась с невообразимой скоростью с Запада на Восток; или, скорее, я, который хотел двигаться быстрее, поэтому зафиксировал свою собственную скорость в противоположном, совершенно неожиданном направлении, в направлении, лежащем за пределами физики, то есть, выбрав это с явно инстинктивной свободой, я должен был поэтому бежать против него, против этого ужасающего мира и всего в нем, что составляет угол улицы, луг и лес, или, скорее, нет, как я болезненно осознал во второй половине мгновения, увы, конечно, не в этом направлении, противодействовать его движению было как раз худшим выбором, мой