начал гудеть, но только на несколько мгновений, и все, а затем все вернулось на круги своя, программа с мужским голосом в
напевное гудение, но это было больше, чем просто напев и гудение, это было прямо-таки вкрадчиво медоточиво и постоянно, в течение каждой малейшей доли мгновения, стремясь убедить, непрерывно и мелодично соблазнительно, и ярко, как всегда бывает кантонский диалект, и это было как раз посередине того, чтобы сказать, на этом сладко-убедительном, вечно живом кантонском диалекте, что совокупность Целого не является суммой меньших целостность, а просто существует... если бы оно существовало, за исключением того, что его нет, поэтому нет смысла об этом говорить, и это было бы нормально, если бы не одна проблема, что теперь вера в это тоже не имеет смысла, однако, без этого Весь наш образ мышления рушится, потому что мы не можем сосуществовать с Целым которого не существует, Целое, которое не равно сумме своих частей, мы не могу вынести мысли, что есть что-то, чего не существует, нечто, чего мы не можем себе представить, нечто, перед чем все наши мысли, все наши интуиции, все наши идеи распадаются в чистую массу бессмысленность, потому что самая простая мысль об этом ложна, неправильна, вводящий в заблуждение, глупый, но с другой стороны, если так обстоят дела, и нет единого конечного Целого, которое содержит в себе все остальные целые, тогда Также нет целых, которые являются суммой своих частей, и вот как это происходит может случиться, что нет смысла спрашивать о значении меньшие целые, даже если, и особенно если, мы не можем обойтись без причинно-следственно-экспериментальный, то есть с чрезвычайно убедительной силой
«Если я брошу его сверху, он упадет», необычайно убедительная сила которая заключается в своей простоте, в своей так называемой очевидности, это то, что мы есть одержимый, антецедентами и последствиями, это мода, сказал мужской голос, это последняя мода ума, последняя мода воображение, модель нашего мышления и представления того, как обстоят дела, то есть мы работаем по шаблонам, как обученные рабочие, единственное проблема в том, что у нас есть потребность во встрече с Неприступным, и вот так возникают вещи, которые недоступны, и здесь, в В этом месте, увы, вера менее всего полезна, потому что вера - это способ справляться с нашими страхами, и поэтому наш Бог, наши боги, так называемые высшие сферы, трансцендентное, все это производится возмутительно сложным сеть ошибок, проистекающих из наших страхов, основанных на нашей вере и свергающих нас в катастрофические глупости, и все это таким чудесным образом, что мы никогда не могли отказаться от них, мы постоянно производим их, даже когда они Продолжайте создавать нас, это своего рода разделение труда, заработная плата значительно, мы получаем Бесконечное, мы получаем Вечное, хотя,
как напоминают нам буддисты, они не существуют в двух отношениях: с одной стороны, у них нет никакой реальности, и с другой стороны, у них нет и нереальности, я должен вам сказать, телевизор продолжал гудеть на кантонском диалекте, что уже давно пора Я же говорил тебе, уже достаточно поздно, чтобы ты мог вынести эту мысль, — телевизор попытался пошутить, — что на самом деле таких вещей не существует, не только не существует, они невозможны, и не только невозможны, но и всякая речь, мысль, воображение, чувство и вера, относящиеся к ним, то есть к Нему, — ибо Оно не не существует, бессмысленно, после чего единственное разумное, что можно сделать, это молчать, воздерживаться от разговоров, это единственное стоящее дело сделать, воздержаться от разговоров, это единственное достойное дело, так что Кто-то, сказал телевизор, не действовал осмысленно, достойно или достойно... и в этот момент это бессмысленное, недостойное, не заслуживающее похвалы, меланхоличное, задумчивое, но в то же время сладкое как мед и ярко убедительное пророческое возвещение начало растворяться в звуке совершенно иного порядка, слова, предложения, голос, речь, трансформирующиеся медленными, легкими как паутинка, приращениями в так называемый вечный звук текущей воды, но нет, не совсем звук плещущейся воды, и он натянул на себя одеяло, потому что начал дрожать, потому что кондиционер был включен на слишком высокую мощность, нет, это не плеск воды, это был рев, как у океана, но нет, не совсем океан, отражающий этот солидный груз каши в его голове, это было что-то еще, это... этот звук, он теперь понял, прежде чем сон поглотил его, был водопадом.