затем мне показалось, что мне подойдет любая относительная величина, чтобы бежать впереди Земли, что мне не нужно бежать особенно быстро, поскольку не будет большой разницы, если я немного сбавлю скорость, поэтому я немедленно замедлился, и стало ясно, как никогда, что есть бесчисленное множество способов быть быстрее Земли, для меня достаточно продолжать движение в направлении с запада на восток и достаточно просто бежать, не обращая внимания на магнитное сопротивление различных широт, которое кумулятивно увеличивается, и есть бесконечное число скоростей, из которых можно выбирать, поэтому для моей скорости бега доступны бесконечные значения, и, что еще важнее, думал я, все время продолжая уменьшать свою скорость, факт заключается в том, что будет достаточно, если... если я вообще двигался, то просто ставил одну ногу перед другой, главное — двигаться в направлении с запада на восток, просто не стоять на месте, поскольку существовали миллиарды миллиардов возможных скоростей, в этом случае я был свободен, совершенно свободен — или так я заметил, когда мои шаги инстинктивно замедлились —
совершенно свободен выбирать, с какой скоростью я буду двигаться, поскольку любое движение в правильном направлении приведет к движению быстрее Земли и, следовательно, быстрее мысли, поскольку Земля сама по себе является мыслью, и именно так я думал еще до того, как начал весь этот процесс некоторое время назад, именно так я думал, когда промчался мимо моста через ручей у луга, мимо кормушки для оленей в темноте леса и свернул в Моновице на углу Шукаммер и Кляйдеркаммер.
Если я не совершу ошибок, сказал я себе, если я продолжу идти в правильном направлении, если я просто буду двигаться, просто продолжу идти по свежему рассветному воздуху, я добьюсь того, чего намеревался, и буду быстрее Земли — только темнота леса будет отступать вдаль, только луг, только угол улицы, только запах того изумрудного тумана, исчезающего во времени навсегда, в бесконечности, безвозвратно.
OceanofPDF.com
ХОЧЕТ ЗАБЫТЬ
Мы находимся в процессе циничного самоанализа, как не слишком славные дети не слишком славной эпохи, которая сочтёт себя по-настоящему состоявшейся лишь тогда, когда каждый её терзающийся индивидуум, прозябая в одной из самых глубоких теней человеческой истории, наконец достигнет печальной и временно самоочевидной цели: забвения. Этот век хочет забыть, что проиграл всё сам, без посторонней помощи, и что он не может винить в этом чужие силы, судьбу или какое-то тёмное, далекое влияние; мы сами это сделали: мы покончили с богами и идеалами. Мы хотим забыть, ибо не можем даже собраться с достоинством, чтобы признать наше горькое поражение: ибо адский дым и адский алкоголь сожрали всю нашу индивидуальность; по сути, дым и дешевые спиртные напитки — это все, что осталось от тоски былого метафизического путешественника по ангельским сферам, — ядовитый дым, оставленный тоской, и тошнотворные духи, оставшиеся от сводящего с ума зелья фанатичной одержимости.