И вообще, он каждую минуту чувствовал на себе взгляд надсмотрщика и не осмелился бы сделать и шагу без его разрешения.
Крем из Эштремоша стал для него очередным камнем, безымянным куском камня, с которым ему приходилось бороться снова и снова, сто, тысячу раз, день за днём. Надсмотрщик не спускал с него глаз.
Его начала мучить страшная жажда.
Он вскочил на ноги и отправился через лес в надежде найти один из бесчисленных ручьев, о которых он слышал в Серра-де-Осса.
Он не хотел уходить далеко от дороги, и, увидев неровную, выжженную и изрезанную множеством трещин землю, вскоре понял, что поиски безнадежны. Он остановился, огляделся, но ничего не увидел; было очевидно, что воды среди эвкалиптов он не найдёт. Он вернулся на дорогу. Рано или поздно здесь, в лесу, рядом с домом 381, он…
Он обязательно найдёт какой-нибудь фермерский дом, хижину, может быть, охотничий домик, что угодно, где можно будет напиться досыта. Он ускорил шаг, но довольно скоро почувствовал усталость. В конце концов, он уже несколько часов шёл под палящим солнцем.
Он мог бы снова сесть. Но жажда была сильнее усталости, эта проклятая жажда, должно быть, потому, что он был так поглощен ею.
Да, ему нужно было утолить жажду.
Как далеко может быть Редондо?
Он проехал еще один поворот дороги, затем еще один и еще один.
До Редондо оставалось еще по крайней мере два часа езды.
Если не три.
Он пристально посмотрел на следующий поворот дороги и решил, что, когда доберется до него, поищет затененное место и немного отдохнет.
Но, дойдя до поворота, он не сел, а лишь немного замедлил шаг. Он повернул голову и остановился. Он услышал что-то прежде, чем увидел.
Он не поверил своим глазам.
Едва заметная струйка воды журчала среди камней на склоне холма, тонкая струйка воды стекала к обочине дороги, где она почти мгновенно испарялась на солнце.
Это было чудесное ощущение — наконец-то пить.
Было бы неправдой утверждать, что он не знал, что такое крем Эштремош, но если бы кто-нибудь его спросил, он бы едва смог пробормотать хоть слово. Возможно, он бы ответил: он был белым. Однако в редкие моменты, когда в середине лета он взбирался на крышу дома, ложился и, ослеплённый солнцем, закрывал глаза, тогда, хотя и не понимал, что видит, он всё же видел это. Это было похоже на мягкий снежный покров или на бесцветные пылающие облака, клубящиеся по его поверхности. Но он знал, что на самом деле это ничто, мираж.
По воздуху он мог определить, что теперь находится довольно высоко на горе.
Лес пробковых дубов сменил эвкалипты. На склоне дороги возвышалась каменная стена, а с другой стороны, на склоне, спускающемся к более мелким долинам, повсюду росли пробковые дубы, с ободранной до человеческого роста корой. Искривлённые, узловатые стволы, почти без листвы. Стоит ли ему продолжать идти? В какую сторону? Слева он увидел тропинку и свернул по ней, сойдя с дороги.
Или это действительно была тропа? Очевидно, в последнее время ею никто не пользовался, и не было никаких признаков того, что здесь когда-либо проходило много машин. Возможно, подумал он, это была тропа, потому что справа, на круто поднимающемся склоне горы, рядком стояли четыре или пять старых эвкалиптов, словно указывая путь и направление. Слева колючие суккуленты росли из склона горы и свисали до земли. Каменная стена отбрасывала тень.
Ещё через сотню шагов ему пришлось встать на четвереньки. Тропа, если это вообще была тропа, вела к какой-то вершине. Он шёл, опустив голову, невероятно уставший. Опустив голову, в прохладе тени скалы он чувствовал себя опустошённым и измученным. Что же могло ждать его впереди? Ещё один родничок? Предыдущий уже давно позади, ему не помешал бы ещё один глоток воды.
Он почувствовал это еще до того, как поднял голову.
Он чувствовал, что впереди что-то ждёт. Тропа резко сворачивала влево, и крутой поворот скрывал это. Он знал, что, обогнув поворот, увидит, что это такое. Всё произошло очень быстро.
Перед ним на возвышенности возвышалось огромное здание.
Его размеры не сразу можно было оценить.
Он был слишком огромным, слишком огромным, но полностью вписывался в ландшафт.
Казалось, будто оно выросло из скалы, разрослось, как растительность, которая почти полностью его покрыла.
Или как будто он возник одновременно с лесом.
Не в силах пошевелиться, он стоял и смотрел. Он никогда не видел ничего подобного.
Поусада у нас в Эштремоше показалась бы карликом по сравнению с ним.