Чтобы она могла вернуться. Выйдя за ворота, я ещё раз взглянул в её сторону и заметил, что она идёт обратно к могиле.
Затем с другой стороны я увидела еще одну женщину, постарше, которая наблюдала за молодой, видимо, она тоже хотела узнать, когда та уйдет, чтобы иметь возможность вернуться к могиле одной.
Я сел в трамвай. Пока он медленно полз, я заметил на другой стороне улицы пару одиноких людей. Казалось, каждый чего-то ждал. Возможно, видя, что я еду, они ждали другой трамвай в противоположном направлении, который должен был отвезти их обратно на кладбище.
Город был полон людей.
Я помню дату: это было 22 июля.
БАНКИРАМ
Пол Верховенски
Мюрсель Эртас
Икси Фортинбрас
Любое сходство с живыми или умершими людьми является случайным.
У тебя, знаешь ли, странное имя – он повернул голову в сторону заднего сиденья к человеку, который при встрече только и сказал: «Я друг Пола», Пол ничего не ответил, а Пол даже не помог, даже не объяснил, что этот человек делает в машине, и даже позже он этого не узнал, и когда этот человек сказал: «Я друг Пола», этот человек даже не взглянул на него, как человек, не считавший важным это представление, когда он вышел из дверей терминала к машине с Полом, этот человек протянул ему руку и сказал что-то непонятное: он взял его за руку и сказал что-то по-английски, что они все сразу же приняли как общий язык, но при этом он даже не взглянул на него, а вместо этого бросил взгляд куда-то за плечо, а именно в совершенно другую сторону, к раздвижным дверям маленького провинциального аэропорта, как будто он всё ещё ждал кого-то другого, и тот, кто только что прибыл – то есть он сам – был не тем человеком, которого он ждал. ибо он готовился к чему-то большему, к какой-то более значимой личности: они пожали руки, это явно ничего для него не значило, подумал Икси Фортинбрас, очевидно, он, должно быть, только что пришел с Полом из банка, и Пол, очевидно, не знал, что с ним делать, поэтому ты привез его сюда в аэропорт; Икси? Друг Пола спросил с каким-то сарказмом в голосе: Икси, с x? — да — ты говоришь это с i спереди и i сзади? — нет, обе эти буквы должны произноситься как буква e в английском — ладно, но Фортинбрас, на самом деле? как в этом, гм, как там называется, верно? — да, вот и все, ответил он, и, насколько он мог судить, обсуждение было закрыто; он отвернул голову к окну, за рядами редко расположенных чередующихся фабричных зданий, многоквартирных домов и разбитых лугов, тянувшихся вдоль взлетно-посадочных полос аэропорта, не было ничего необычного, уже в первые минуты он начал пытаться определить, когда он поймет, что он не прибыл в какое-то старое место, но ничего не было, были точно такие же фабричные здания и
доходные дома и поля, как и везде, ну и ладно, конечно, это всего лишь Киев, подумал он, но сказал Полю, что на самом деле не замечает здесь ничего, что могло бы указывать на это... и ты тоже не заметишь, ответил Поль, заговорщически подмигнув другу, если бы это действительно был его друг, сидящий рядом с ним, этот напряженный человек, одетый с головы до ног в сдержанный сливового цвета костюм в стиле Пьера Кардена и не имеющий других отличительных черт, который затем добавил, о, ты ведь приехал сюда не за этим старым изжеванным куском дерьма, не так ли? - потому что это больше никому не интересно, все уже за пределами этого, су-е-е-ствительно... ну, конечно, продолжил он, туристы-катастрофы всё равно приезжают, им интересно, но даже если они едут туда, чтобы получить свою маленькую дозу ужаса, они всё равно ничего не находят, и особенно там, потому что там, по общему мнению, больше ничего нет, я сам никогда не был, но все говорят, что всё это так неловко; этот человек скривился и посмотрел на Пола, а затем, поскольку реакции не было, он повернул голову обратно к лобовому стеклу и сделал левой рукой волнообразное движение, которое Фортинбрасу на заднем сиденье было трудно понять, может быть, оно означало: ну хватит об этом, в любом случае, сказал он Полу, явно продолжая их предыдущий разговор, который был прерван только из-за прибытия Фортинбраса и того, что он сел в машину...
Первоначально, по его словам, она работала здесь, в Deutsche Bank, затем уехала на несколько месяцев в Бухарест, а затем снова уехала — и это главное — в Тирану, и в Тиране она стала менеджером по внутреннему аудиту и провела там два года. Честно говоря, она хотела уйти и оттуда, но дама-генеральный директор, нанятая предыдущим владельцем, не очень... не очень любила ее, дамы в возрасте никогда не любят молодых женщин, особенно если эта женщина, эта молодая женщина, Тереза, может противостоять ей в определенных вопросах, а стажер... Менеджер по внутреннему аудиту может сделать именно это, а официально Тереза даже не находилась под контролем генерального директора, а находилась под контролем наблюдательного совета, поскольку работа внутреннего аудита, конечно же, заключается в надзоре за банком с учетом интересов владельца, в то время как генеральный директор, выполняя управленческие функции, попадает под компетенцию внутреннего аудита — ну, учитывая все это, Терезе просто нужно было уйти оттуда... то есть она хотела уехать из Тираны?