имел в виду, потому что именно это Варанаси делал с ним с тех пор, как он прибыл сюда, постоянно дразня возможностью того, что происходящее здесь, то, что он пережил, видел и слышал, обладает какой-то зловещей связанностью, тогда как никакой взаимосвязи нет, только огромный непостижимый хаос, или, как сказал бы этот слоновий человек, могущественный беспорядок, вот о чем мы говорим, всеобщий, всепоглощающий, заразный хаос, вот из чего он должен найти выход, если выход вообще есть, и теперь он вспоминает, что несколько часов назад он все еще был в отеле, стоял у окна, выглядывая на улицу через щели в занавеске из искусственной кожи, украшенной гигантскими розетками, размышляя о подходящем моменте, чтобы сбежать, боже мой, как давно это было, как долго он шел, он так устал, что даже если бы ему дали шанс, он бы не сел, потому что он точно не смог бы встать, и, очевидно, именно это Ганга хотел, чего, очевидно, хотел Варанаси, затопить его безумием, чтобы он чувствовал себя в нем как дома, но нет, у него все еще достаточно сил, чтобы продолжать идти с отключенным разумом, как он и решил, и он идет дальше вдоль берега Ганга, бездумно и отчаянно, трудно сказать, что страшнее, тот факт, что город занимает только один берег реки, или причина пустоты другого берега, ибо такова здесь ситуация, Варанаси лежит исключительно на левом берегу Ганга, в то время как правый берег полностью, или почти полностью пуст, кто может сказать, что это значит, никто не может сказать, и он все равно не станет слушать, он идет дальше вдоль берега Ганга против течения, назад, если все пойдет хорошо, в западном направлении, но ничего не идет хорошо, и он снова видит себя там, в гостиничном номере, как несколько часов назад он стоял там за занавеской, глядя вниз на бурлящую суматоху на улице и впервые время, по-настоящему паникуя, пытаясь выбрать подходящий момент для отъезда, он стоял там, прислонившись одним плечом к стене, изредка поглядывая на грязную кровать, на свой рюкзак; и он мог ясно вспомнить сейчас на берегу Ганга, направляясь на запад, что тогда, часами ранее в гостиничном номере, пронеслось в его отключенном уме, что он должен подумать о своем рюкзаке, он должен быть упакован и готов к отъезду, и поэтому он начал делать это, сначала он пошел в ванную комнату - ванную?! - и принес свои туалетные принадлежности, и, не потрудившись организовать их, просто бросил их в рюкзак, то же самое с футболками, шортами, двумя белыми
летние рубашки, сменное белье, путеводитель, фотоаппарат, телефон, компас, плащ, аптечка, бумажник и карта, одно за другим, и когда все было в рюкзаке, и он застегнул последнюю молнию, внезапно он посмотрел на потолок, на штукатурку, отслаивающуюся слоями, открывая давно нарисованный торс Вишну, выглядывающий из-под него, как будто прощаясь, и он подумал: убираться прочь? убираться из Варанаси?! но черт возьми, дерьмо, бля! Варанаси был всем миром; Соблюдая величайшую осторожность, он сначала осмотрелся, затем выскользнул за дверь, спустился на цыпочках вниз, прокрался мимо стойки регистрации пустого отеля, вышел на улицу и повернул на первом же углу, а затем повернул на следующем еще раз — следя за тем, чтобы не четыре раза, и не всегда налево или направо, именно это кричало сиреной в его голове, эта мысль, не четыре раза, не в одном направлении, потому что тогда нет спасения, тогда я вернусь туда, откуда начал.