действительно, в следующий момент, как раз когда мы расстегиваем ремень, когда вся наша одежда спадает разом, как обещают их глаза, именно тот взгляд, который вы ищете и который вы явно хотите увековечить на своей фотографии, и в хороший день вы сразу находите этот взгляд, и он обещает удовлетворение сейчас, да, прямо сейчас, но только, возможно ... ведь отложенное удовольствие — это сама суть этого по сути адского устройства, клетка, в которой заключены и вы, как и любой человек в Венеции — да и в мире в целом, — и хотя вам, возможно, всегда хочется нарисовать отложенный момент, момент, когда обещание выполнено со всеми вытекающими последствиями, весь процесс, зафиксированный в цвете и линиях на вашем холсте, этот процесс, присущий образу, который вы покупаете за одно эскудо (если вы получаете то, за что заплатили), эта картина, которую вы так желаете написать, на самом деле о чем-то другом, чего никто никогда не сможет нарисовать, потому что это была бы картина неподвижности, застоя, Эдема Исполненных Обещаний, где ничто не движется и ничего не происходит и — что еще труднее объяснить — где нечего сказать об этой неподвижности, постоянстве и отсутствии изменений,
потому что, исполняя обещание, вы теряете обещанное, то, что исчезает при исполнении этого обещания, и свет в желаемом объекте гаснет, его пламя угасает — и так желание ограничивает себя, ибо как бы вы ни желали, больше ничего нельзя сделать, потому что в желании нет ничего реального, желание состоит исключительно из предвкушения, то есть будущего, потому что, как ни странно, вы не можете вернуться назад во времени, нет возврата из будущего, из того, что произойдет дальше, нет способа вернуться к нему с другой стороны, стороны памяти, которая абсолютно невозможна, потому что дорога назад из настоящего неизбежно ведет вас не туда, и, возможно, вся цель памяти — заставить вас поверить, что когда-то было реальное событие, что-то действительно случившееся, где существовала ранее желанная вещь, и все это время память уводит вас от своего объекта и предлагает вам вместо него его подделку, потому что она никогда не могла дать вам настоящий объект, факт в том, что объект не существует, хотя это не именно так ты это и воспринимаешь, ведь ты художник, то есть тот, кто живет в желании, но может отвергнуть его заранее, утешая себя мыслью, что наступит момент, когда сорочка спадет, хотя вера в обещание этой мысли делает тебя виновным человеком, жалким грешником, человеком, осужденным на жалкие грехи до тех пор, пока не наступит день суда, хотя этот день еще далек для тебя; так что пока ты можешь продолжать верить и желать, и тебе не нужно думать; ты можешь сойти с ума, можешь неистовствовать и жаждать так, что едва сможешь дышать, — а потом ты можешь вспомнить о Федерико и послать его к нам, а мы можем послать тебе Данаю, Веронику, Адриану и Венеру, всех их, и мы можем продолжать посылать их, пока Федерико не придет и не скажет нам, что тебе нужно... Но настанет день, когда мы подведем под всем этим черту, когда мы завершим работу, подсчитаем все, что вы заказали, и тогда не будет больше «Пальма Веккьо», больше никакого «Якопо Негретти», тогда все будет кончено, и мы пришлем вам счет, можете быть в этом уверены.
OceanofPDF.com
TH AT GAGARIN
Я не хочу умирать, а просто покинуть Землю: это желание, как ни смешно, так сильно, что оно единственное во мне, как смертельная зараза, оно гниет мою душу и режет меня, именно, что среди вчерашнего генерала оно захватило мою душу, и ну, эта душа уже не могла освободиться, так что ну да: было бы так хорошо покинуть Землю, но я имею в виду именно покинуть ее, взлететь и подняться все выше и выше в эти ужасные высоты, увидеть то, что увидел впервые он, тот, кто был первым, кто смог взлететь и достичь этой ужасной высоты, не просто с того момента, как вчерашний генерал меня заразил, но с этой заразой я уже сделался немного идиотом от мысли, что я как-нибудь это сделаю, — я знаю, что не должен об этом говорить, и знаю, что не могу никому показать эту тетрадь, потому что меня тут же обвинят в чувствительности или еще в чем-нибудь похуже, — во всяком случае, кому-то С одной стороны, они держали бы дозу Ривотрила, с другой — показывали бы мне жестами, что я идиот, и все время с подозрением смотрели бы мне прямо в глаза, потому что они прекрасно знают, что я не идиот; в любом случае, никто бы даже не подумал воспринимать меня всерьез, никто бы не понял, что именно привело меня сюда, и я едва ли знаю себя; в любом случае, все, что я знаю, это то, что теперь выхода нет: я закрываю глаза и вижу, как поднимаюсь, и вот у меня кружится голова, я открываю глаза...