Бывший следователь вскинул голову, с недоверием глядя на замолчавшего Глеба, но взгляд самого Хаоса по-прежнему оставался безучастным.
– Я не знаю, что он намерен с ней делать, но прошло уже достаточно времени с того момента, как он ее похитил. И я… У меня никак не выходит ее отыскать! Он не оставил следов. А может, все мои попытки ни черта не стоят, и она уже давным-давно… – Хаос не договорил, глядя на старика с неприкрытой мольбой в горящем взгляде. – Помогите мне ее найти. Я прошу вас. Помогите.
– Но я не могу.
– Можете! Просто… сосредоточьтесь на том деле и попробуйте… Не знаю. Вспомнить?.. Что-то, чем можно его зацепить. Хоть что-нибудь.
– Ваша девушка – она? Вера? – внезапно перебил старик, указав на его карман, где был телефон. Уже понимая, что последующие за этим слова вряд ли его обрадуют, Глеб настороженно кивнул в ответ. – Тогда, боюсь, вы неправильно оцениваете ситуацию.
– Что это значит?
– Вряд ли он убьет ее, – бывший следователь стушевался, резко сбросил с рукава подтаявшие ошметки попавшего в цель снежка и окликнул внука. Сбитый с толку этой внезапной переменой, Глеб машинально ухватил его за промокший рукав:
– Эй, мы не уйдем, пока вы нам все не выложите.
– Я попробую… – старик сморщился, но тут же через силу выдавил из себя улыбку, адресованную подошедшему мальчику. – Через полчаса будьте здесь. Мне нужно отвести домой внука. Незачем ему присутствовать при нашем разговоре.
Том было двинулся вперед с намерением воспрепятствовать, но Глеб взглядом остановил его и кивнул старику, отчего-то не сомневаясь, что бывший следователь к ним обязательно вернется.
ВЕРА
– Вот так, – сидя на коленях возле меня, Альберт неторопливо перетягивал мою рану, которая снова кровоточила. Тут же валялся надорванный эластичный бинт и несколько пластин с медикаментами. – Мне не нравится, что ты совсем не двигаешься. Ну же, посмотри на меня. Вера. Давай, открой глаза и взгляни на меня.
– Убирайся к дьяволу, – едва слышно просипела я, непроизвольно сморщившись, когда он потянул бинт слишком сильно.
– Все впустую, да? Все мои усилия ничего для тебя не значат? Это так… я чувствую. Их убеждения слишком сильны, чтобы так быстро покинуть твою голову, – Альберт выругался сквозь зубы, сдерживая более сильный гнев. – И что бы я ни делал, ты все равно остаешься с ними, черт тебя побери! Веришь им, но не мне…
– Я никогда тебе не верила.
– Ложь! Только ты была моей поддержкой, когда эта стерва и ее анаболический дружок прилюдно меня растоптали, – воспоминания до сих пор приносили ему сильную боль, я видела это. Шумно выдохнув, Альберт в порыве стиснул лицо окровавленными ладонями. – Тогда ты единственная оставалась со мной. Я видел твои слезы. Ты жалела меня, это правда… но разве ты не дала мне понять, что находишься на моей стороне? Несмотря на то, что я был слаб и немощен, против всего этого проклятого мира мы выступили вместе.
– Все так… Я была на твоей стороне, пока ты ее не убил.
Лиза.
– Я не мог ее отпустить, Вера, – сквозь вату в ушах я разобрала его давно позабытый смех. – Думай что хочешь, но я до срыва башки любил ее, даже когда делал это… В тот незабываемый миг она была такая красивая! Ее губы синели, с них все еще срывались проклятья, а из ее глаз очень медленно утекала жизнь, и тело превращалось в пустую оболочку… Вот тогда она стала моей по-настоящему. А потом, когда я держал ее, хрупкую, в своих руках, обнимал ее, целовал в холодные губы, все вдруг стало таким тусклым… И я понял, что нужно действовать, любыми доступными способами возвращать чертовы краски в этот мир, пока он совсем не стал монохромным.
– Примерно тогда ты окончательно решил запереть меня в своих сумасшедших фантазиях.
Не отвечая, Альберт схватил мой подбородок и сжал его двумя пальцами. Другой рукой насильно просунул между моих губ какие-то пилюли.
– Ты сама видела, что со мной произошло. Все эти люди слишком жестоки. Я не хотел, чтобы ты попала под влияние кошмара и стала такой же, как они. Или… такой, как я.
– Кошмар – ты, – выплюнула резко, жалея, что не могу вскочить на ноги и вцепиться ему в лицо со всей остервенелостью, на какую только способна. – Если б я знала, что ты оставишь меня гнить под землей в обществе этих девушек, то ни за что не вышла бы в тот вечер из своей комнаты. Я бы не стала утешать тебя. Я б убежала из дома и не появлялась там неделями, только бы точно знать, что меня минует подобная участь! Тыыы… сделал из меня пугливую тень, боящуюся каждого движения рядом. Я стала такой только благодаря тебе.