А там усечённые экипажи космоботов продолжали опасный эксперимент.
Два лазерных луча в бешеной карусели пытались создать воронку в упрямом пространстве. Их объединённой энергии, исходя из математических выкладок профессора Люберца, должно было хватить на возникновение локального гравитационного возмущения. Как первый шаг, как подступ к созданию пространственных метрик любой конфигурации, это можно было бы считать несомненным успехом.
Но чувствительная аппаратура ничего не регистрировала.
Ещё оставалась возможность немедленно, не добившись результата, прекратить опыт и увести людей из-под угрозы столкновения с глыбами метеороидов. Ещё оставался последний шанс засунуть подальше собственные амбиции и ложный страх за потерянную научную репутацию, за упущенный престиж; шанс не прикрывать обыкновенную подлость служением науке; шанс не прятаться за чужим самопожертвованием.
Напрасно. Единственно правильного приказа с базы-обсерватории не прозвучало. Рискованная игра наперегонки со временем по чужой воле была проиграна заранее...
– «Танцоры», я «Танго Зеро». Парни, надо добавить, всего немного, ещё, ещё…
– Нет, Людви, прости, не получилось. Гашу лазер… Наблюдаю камень. Расчёт на манёвр уже в курсонавигаторе.
Луч на «Танцоре – третьем» погас. Пилот прилагал отчаянные усилия, выводя неповоротливый космобот на уклоняющийся вираж, и это почти удалось. Метеороид ударил по касательной в самый дальний край лазерного модуля, расколов композитный кожух по всей длине. Последовал взрыв энергоносителя накачки, и чудовищной силой пилотируемый научный отсек отбросило от погибающего лазера. Людей крутило и вертело, но они уцелели и благополучно удалялись от места катастрофы.
Параллельно развивалась драма с «Танцором – вторым». Пьер Омон не стал глушить свой лазер. Единственный шанс на спасение экипаж космобота видел в уничтожении камня-убийцы циркулирующим светом. Но кольцевой лазер – не боевое оружие, а учёный – не оператор «Блица», он может и промахнуться.
Пьеро не промахнулся. После разворота по широкой дуге, сжатый до минимального радиуса циркуляции, световой поток вошёл в тело метеороида как горячий нож в масло. Приложенной энергии хватило бы, чтобы развеять в атомарную пыль любой подобный природный объект, но события развивались вопреки известным физическим законам и… справедливости.
Отколовшийся осколок в сине-оранжевом ореоле, расплавляющий поверхностный металл, обрушился кипящим потоком на людей. Они сгорели, ещё счастливые от сделанного точного спасительного выстрела. А неповреждённый лазерный модуль медленно вращался, сходил с орбиты в сторону Луны.
– Профессор, вас вызывает «Танцор – третий». Вы слышите, профессор Люберц? – ассистенты показывали на глаувизор, где моталась из стороны в сторону рыжая борода скандинава.
– Я… не могу… Извините… Примите сообщение, я сейчас…
Он не успел выйти из регистрационного зала. Пол провалился под ногами, потом последовал болезненный удар снизу. Люберц упал, вскользь ударился головой о край стойки индукционного анализатора. Весь персонал также повалился со своих мест. Звуки разбившегося стекла, ломающегося пластика, чего-то сыпучего смешались с надрывным воем системы оповещения. Освещение погасло. Лишь аварийный маркер ярко-красно обозначал контур заблокированной двери. Однако быстро подключились резервные энергомагистрали, вселяя надежду на благополучный исход.
Вспыхнул электрический свет, научная аппаратура честно пыталась перезапуститься, выдавая на дисплеи колонки цифр и приглашая операторов к диалогу. Люди, охая, вставали, тянулись к панелям управления, когда тряхнуло по-настоящему сильно.
Обвалилась часть потолка. Сверху на продолжавшего лежать профессора посыпались металлические перекрытия, балки, воздуховоды, оборванные кабели, осколки и обломки чего-то, мебель. Упали люди. Грохот, крики, шипение, лязг... Темнота и вспышки электрических дуг... Запах озона... Наконец наступила тишина...
Ничего для других не закончилось, это Людвиг Люберц потерял сознание.
Его нашли и извлекли из-под хлама инеты-спасатели. Им тоже пришлось не сладко: у одного ноги сгибалась в коленях как у журавля, что, впрочем, инету совсем не мешало. У второго на лице отсутствовал кожный покров, обнажив пугающее внутреннее устройства антропоморфной машины. Оба ловко орудовали массивным инструментом. Что-то распиливая и сгибая, они осторожно пробивались через завалы к человеку. Последнее препятствие – обломок искореженной фермы потолка – едва не убил Люберца, повиснув на каком-то тросе в нескольких сантиметрах от его грудины. Ему вообще повезло в этом аду больше других. Инеты помогли подняться, сделали экспресс-диагностику, нашли лишь гематому на затылке и удалились по своим неотложным спасательным делам.