…Анна лежала, измученная бессонницей и нуждой; но больше всего она боялась за Энока. Когда она поздно вечером услышала за окном шум повозки, она не знала себя от радости. В тот же миг она уснула.
Серина подала отцу ужин и ушла в другую комнату. Торкель выпряг лошадь и явился к Эноку. Он думал, тот воспринял случившееся без паники и волнения; Энок выглядел таким на удивление спокойным. Но вряд ли следовало полагать, что он радовался.
— Не стоит так переживать из-за этого, Энок. Парень вернётся. Было б гораздо хуже, если б ты потерял его.
— Да, да…
— Скоро ты получишь от него ещё письмо и увидишь, что с ним всё в порядке.
— Да.
— Так что спокойной ночи и приятных снов!
— Да… да.
Энок уселся на скамью у окна; здесь было так тепло. Тик-так; тикк-так…
…Если б он взял топор и порубил их; было б меньше голодных ртов… Уехать в Америку. Многие уехали в Америку… Помнится, кто-то сказал, что Гуннар прижил с кем-то ребёнка?
Здесь так тихо… Он должен был быть сейчас в другом месте, но не мог вспомнить, где… Тик-так, тик-так… Топор… Это было вчера. Это было вчера.
…Время шло. Энок так и сидел на месте.
Ему было так жарко, словно в нём сидела раскалённая трубка. Хотелось на воздух. Но стоило Эноку выйти за дверь — там поджидал некто желавший схватить его. Он слышал их. Они говорили; они шипели от злости. Никуда не ходи, никуда не ходи!
Но что за два серых человечка вошли сюда? Чего они хотят? Ходят, шаркают и шуршат такими тихими, осторожными кошачьими шагами. И прямо к нему. Всё ближе… ближе… Шуршащие и серые. И так пристально глядят на него. Узнали?.. Такие пустые, испуганные глаза. Один забрался на скамью. Прямо в угол, над тем местом, где сидел Энок. Невыносимо было, как он глазел и пялился оттуда. Глазел и пялился; замышлял недоброе. Жуткие глаза; холодные, испуганные. О чём он думал? — они как будто узнали Энока…
Здесь неспокойно. Тихо, осторожно Энок поднялся со скамьи. Прокрался вдоль стола; шаг за шагом, к двери. Они не отставали от него; следовали за ним по пятам, но шарахались прочь, когда он сурово смотрел на них. Тсс! Энок тихонько приоткрыл дверь. Вышел, затворил.
Пробрался в кухню. И через чёрный ход. Когда Энок вышел, он почувствовал себя в безопасности. «Теперь они сидят там. Сидят там взаперти; ха-ха!»
Но серые человечки явились вновь. Энок бросился к тележному сараю и спрятался за ним. Стоял, выглядывая из-за угла; боже, они идут за ним. Их всё больше и больше. Бесшумные и лёгкие, как тени. Энок бросился бежать. Через забор и по полю. Всё дальше, дальше; прямо к покосу. Но они бежали за ним.
Их стало ещё больше. Целая толпа боязливых серых заморышей. Стоило Эноку остановиться — и они стояли на месте; когда он шёл — они шли за ним. Ему не нравилась эта игра. Что они от него хотели? Он пустился бежать. Через поле; вниз к реке, потом вдоль берега. Каждый раз, стоило ему оглянуться, они настигали его. Какая мерзость! Их становилось всё больше и больше; огромная толпа серых человечков. Они хотели окружить его. Энок бежал из всех сил.
Он остановился у большого озера. А они набегали со всех концов; вдоль берегов, через пустоши. Всё ближе и ближе. Вплотную к Эноку. Они уже касались его. Дёргали, дёргали. Он отмахивался руками и ногами. И вдруг он увидел среди них великана с рогом.
Глаза его закатились, голова пошла кругом; раздался жуткий звук, словно из раздавленной груди; Энок подпрыгнул невероятно высоко — и прямо в воду.
Громкий, тяжёлый всплеск. Две, три волны, вздыхая, с брызгами ударились о берег. Энок не всплыл. Вечность поглотила его…
…Южный ветерок с лёгким шумом ласкал водную гладь. И вода брызгала и плескала, так нежно и тихо; брызгала, плескала… брызгала, плескала…
«Мир» Арне Гарборга: трагедия человека «конца эпохи»
Арне Гарборг (1851–1924) — классик норвежской литературы, журналист и общественный деятель, разносторонне одарённая личность, одна из центральных фигур интеллектуальной и духовной жизни Скандинавии рубежа веков. В его творчестве отразились вопросы, мучившие европейскую интеллигенцию эпохи «конца века», в том числе связанные с религией и духовным поиском человека.
Уже в ранних статьях и стихотворениях будущий писатель обеспокоен проблемами морали, утратой ценностей и бездуховностью современного общества. В первом крупном произведении Гарборга — повести «Вольнодумец», публиковавшейся в газете «Fedraheimen» в 1878-79 гг. и вышедшей отдельным изданием в 1881 г., в центре внимания — герой, пытающийся вырваться из круга традиционных для его общества понятий и представлений. В последующих романах проблема веры, отношения человека к Богу и духовного «пробуждения» является одной из ведущих. И Даниель Браут («Крестьяне-студенты»), и Габриель Грам («Усталые люди») проходят каждый свой нелёгкий путь духовных и религиозных поисков.