— Знаешь, — сказал он. — Рыцарю прилично постранствовать по миру, совершая подвиги в честь своей дамы. Объясни это своей избраннице, она поймёт. Высокое чувство не предмет для любования, а повод для действий.
Селен встрепенулся, надеясь в душевной беседе растворить горькую пилюлю несостоявшегося счастья, но в воздухе прямо перед ним заструился знакомый золотистый свет. Горе не помешало юноше проворно вскочить на ноги и со всей возможной скоростью переместиться за спину демона. Небожитель Оливин соткался из атмосферы, принеся с собой брюзгливое выражение лица и слабый запах изысканного парфюма. От золотых волос и белых одежд повеяло немыслимой чистотой. Селен, каждый день усердно мылся в ручье, но сейчас почувствовал себя грязным. Май уселся удобнее, предвкушая новое развлечение.
— Привет, Олли! — сказал он. — Давно не виделись. Я скучал.
— Вывернулся! — не отвечая на любезность пробормотал Оливин.
— О чём он? — шёпотом спросил Селен.
— Ко всему прочему твой брак нарушил бы закон, — так же тихо ответил Май. — Извини!
— Но ты мне об этом не сказал!
— Подумал, что прозвучит грубо.
Оливин рассеянно огляделся, кончики его пальцев коснулись спинки ближайшего стула.
— Красивая мебель!
— Спасибо! — серьёзно ответил Май. — Как твоё повышение?
— Всё так же проблематично.
— Займись делом: глядишь, и карьера двинется в гору. Почему, например, Стражей Порядка не интересует эта реальность? Здесь идёт планомерный захват территорий.
Оливин шагнул в сторону и осторожно сел на облюбованный прежде стул.
— У них есть лицензии, — сказал он хмуро.
— А ещё — оружие. И они нам угрожали.
— Местные монархи договорились с этими дельцами, — пояснил Оливин более обстоятельно. — Надо полагать, за хорошую плату. Мы не можем вмешиваться во внутренние дела суверенных миров.
— А у вас там хоть кто-нибудь повышение получает? — спросил Май. — Трудно поверить. Копали бы глубже, или страшно белые одежды запачкать?
— Не всё так просто! — заявил Оливин.
Казалось, он вполне готов обстоятельно посплетничать о порядках родного ведомства, но Май прервал его, резко вскочив с места. Демон шагнул к окну и прислушался к чему-то, что творилось снаружи. Стрёкот с характерным посвистом прорезался явственнее. Его услышали уже и Селен с Оливином. Первый машинально поёжился, привыкнув опасаться механических шумов, второй простодушно смотрел на мир ясными глазами благополучного по жизни мальчика.
Май действовал быстро. Он схватил в охапку Селена и моментально выставил его за дверь. Полученная от броска инерция пронесла потеряшку вдоль шершавой стены и уже вознамерилась отправить его кувырком по ступеням, когда он самостоятельно растянулся на жёстких камнях. Сзади с треском захлопнулась дверь и почти сразу в неё хлёстко ударили пули. Звон разбитого стекла на этом фоне меньше поразил воображение. Селен пополз, цепляясь за щербины, вниз. К чести его, он стремился не только спрятаться от огня, но и добраться до возлюбленной. Как он будет защищать её в таких обстоятельствах, бедный юноша не думал.
Май Тангерес успел броситься в простенок. Каменная стена укрыла его надёжно. Пули, разнеся вдребезги окно, веером прошили комнату: опрокинулось изуродованное кресло, разлетелись в щепки шкатулки, что Май делал для хозяйки и её дочери. Демон сердито обозрел ущерб и лишь теперь заметил, что небожитель так и сидит на стуле: по белой ткани его рубашки ползёт кровь, а взгляд стекленеет, предваряя грядущий обморок.
Пулемётные очереди ушли в сторону, дальше. Долетел жалобный звон других окон, и Май пробормотал сердито:
— Маргово проклятье!
Ему было известно, как дорого ценятся прозрачные материалы в мирах вроде этого. Впрочем, о деталях пока следовало забыть. Пришла пора заняться бестолковым Стражем облажавшегося Порядка.
Разорвав белый изысканный шёлк, Май обнаружил, что парню крупно повезло: пуля прошла по касательной, распоров бок и мышцы плеча — ранение поверхностное, сущий пустяк, хотя крови много. Присмотревшись, демон понял, что Оливину повезло дважды. Другая пуля должна была пробить позвоночник, но врезалась в металлический жетон на груди Стража и от него срикошетила в потолок. Тонкая электронная начинка должностной бляхи пришла в полную негодность и на груди от удара очень скоро разовьётся грандиозный синяк, но учитывая грустную альтернативу, это, опять-таки, мелочь.