— Куда же ты нас завёз доблестный марг? — спросила Эса, недовольно оглядываясь.
После мира экологов: чокнутого, но тёплого и уютного этот показался ледяным и хмурым. Май промолчал. Среди унылой шеренги зданий и бесконечного серого забора прорезались ворота. Май дисциплинированно посадил машину прямо перед ними. В бетонной будке рядом с металлическими створками оказался установлен вполне вменяемый на вид сканер. Приложенный к окошечку браслет спровоцировал разумную реакцию: створки ворот важно разошлись. Май чинно пролетел сквозь открывшийся проём.
— Можно было поверху! — сказала Эса. — И платить бы не пришлось.
— И это советуют два нелегала? — уточнил Май. — Честно говоря, не знаю, куда мы угодили, но судя по уже виденным интерьерам — тюрем здесь много и места в них предоставляют охотно.
— Да, лучше помолчи! — предостерёг амазонку Оливин.
Она не обратила на его слова ни малейшего внимания.
— То есть, как не знаешь? Машина твоя, и ты — марг!
— А я предупреждал, что мы покинули колею и движемся в неизвестном направлении! Времена теперь не довоенные. Сложные, надо признать, времена.
За оградой бетонного поля оказался город: довольно унылый, хотя просторный. По широким улицам перемещались бесшумные экипажи. Машина Мая среди них выделялась не слишком сильно. Редкие прохожие на неё не оглядывались. Они вообще шагали так, словно каждый полностью погрузился в свой собственный мир. На всех головах сидели шлемы, так, что не видно было лиц.
— У них плохая атмосфера? — спросил Селен.
На него начала наваливаться привычная после перехода дурнота, и, честно говоря, бедный потеряшка более всего мечтал добраться до гостиницы и, соответственно, до постели.
— Нет! — ответил Май. Он внимательно присматривался к людям. — Эти шлемы не для дыхания.
Машина справлялась с дорогой самостоятельно: должно быть в бездонной памяти бортового компьютера хранились среди прочего и местные правила дорожного движения. У демона появилась возможность предаться наблюдениям, что он и сделал. И что-то очень не понравилось ему в окружающем пространстве.
— Страж, а ты знаешь эту реальность? — спросил он.
Оливин отрицательно покачал головой. Демон, хотя, теоретически, видеть его не мог — понял.
— Но это же твоя работа — бывать в мирах! — упрекнул он.
— Я в Страже недавно. Семья решила, что полезно немного послужить. Моей невесте понравилась форма, да и престижно подвизаться в Основах.
— Понятно! — сухо сказал Май. — Нигде ты не был, ничего не умеешь, но при этом хочешь, чтобы тебя повысили по службе! Тебе кто-нибудь говорил…
— Говорили! — перебил Оливин. — Давай здесь разберёмся, а потом начнём повторять то, что я и так уже слышал.
Май Тангерес охотно согласился. Отвлёкшись на происходящее снаружи, он упустил из виду беднягу Селена, которого ещё недавно искренне называл другом. Потеряшка выглядел плохо. Потухший взгляд был устремлён вперёд, но всякий интерес к жизни успел из него выветриться. Май ощутил, как пополз из глубин организма огонёк: жаркий, но неприятный — чувство вины. Обещал заботиться и защищать, а сам увлёкся второстепенными, в сущности, исследованиями. Альянс тут знают: в этом убедились ещё на бетонном поле, когда аборигенный сканер так охотно ухватился за электронные денежки. Всё прочее способно подождать. Следовало сразу ехать в отель, а не кататься по скучным улицам, изучая местную разновидность всеобщего помешательства. Подумаешь, в шлемах все ходят. Без оружия — вот в чём хлеб!
Демон ощутил, что если бы его кожа не загрубела от солнца и ветров дальних странствий, он бы покраснел: двух охламонов вечно ругает, а чем сам лучше? Селен молчит: готов преданно терпеть неудобства, но далее тренировать его стоицизм — уже жестокость.
Май быстро огляделся. Гостиница нашлась чуть дальше, там, где улица поворачивала. Название было на местном наречии, но поблёскивает сбоку символ Конвенции — ещё одно доказательство, что её здесь чтут.
Обширный вестибюль производил впечатление той же пустоты, что и улицы. Май сразу отметил, что обстановка хорошего качества и выдержан стиль, но выглядит всё неживым и помпезным, словно сделано не для людей, а для отчётности. Даже мраморный пол вместо задуманной прохлады давал ощущение холода. В сумрачной глубине зала кресла и диваны обозначали пространство для отдыха, хотя неживая геометрия линий лишила это место всякой привлекательности.
Май вполне успел оглядеться, пока осторожно вёл ослабевшего Селена, через стылый вакуум холла. Он подумал, что и еда здесь наверняка безжизненна, значит, беспокойные нахлебники опять начнут ворчать и скандалить. Как бы их бросить насовсем, чтобы ушиблись побольнее?