Там, где проехали колёса, остались две полосы примятой травы. Раздавленные цветы пахли остро. Девственная степь лениво морщилась под нажимом ветра, погружённая в сладкий тёплый сон. Вдали ломала горизонт зубчатая полоса деревьев. Возможно, там текла неспешная, как и всё здесь река.
— Ты со мной или остаёшься? — спросил насмешливо демон.
Селен испуганно встрепенулся:
— Конечно, с тобой. Здесь я погибну с голоду.
— Вполне возможно.
Трансформация завершилась. Вместо внедорожника на лугу оказался предмет чуть большего размера похожий на многогранный кристалл. Селен восхищённо вздохнул.
— Красиво!
— И удобно. Поехали.
Май Тангерес решительно шагнул к машине и исчез в ней. Юноша поспешил следом. Граница мягко расступилась и сомкнулась за его спиной. Изнутри конструкция оказалась полностью прозрачной. Степь была видна до края. Небо над головой синело проникновенно, даже ветерок проник в кабину, словно решил здесь немного погулять, а то и насовсем поселиться.
— Держи! — сказал Май, извлекая из пространства под пультом медальон на цепочке.
— Что это? — спросил Селен.
— Переводчик. Странствуя по мирам, полезно понимать, что тебе говорят. Больше шансов вовремя увернуться от пули. Оружие редко носят просто для красоты, а перед тем, как стрелять иногда болтают языком.
— Опасная привычка! — охотно согласился Селен.
Он почтительно продел буйну голову сквозь замкнутый контур цепочки и пристроил подвеску на груди. В мозгу щёлкнуло, а перед глазами пронеслась смутная тень, словно платком помахали или наскоро промыли зрение. Селен потряс головой и сфокусировал взгляд на облаках и линии далёкого горизонта.
— Техника маргов, — пробормотал он испуганно.
— Ну, и как она? Действует? — поинтересовался Май.
Словно по волшебству исчезли помехи акцентов и скверных познаний. Ясный голос и внятный смысл.
— Да! — решительно заявил Селен.
— Вот и отлично. Не забудь потом вернуть, а то уже меня встретят дома с оружием. И это будет не почётный караул.
— Спасибо, Май! Обязательно отдам.
— Готов к переходу?
— Да!
Май Тангерес включил технику, и степь предательски поплыла перед глазами. Селен зажмурился, чтобы избежать приступа дурноты, и поднял веки, лишь когда лёгкий толчок возвестил завершение процесса.
Глава 2
Странники оказались вместе с машиной в огромном ангаре. На металлическом потолке были скрещены растяжки купола, стены оснащены рёбрами жёсткости. Клёпаные опоры теснились по периметру. А из-за них выступали один за другим люди с оружием в руках. Марг, похоже, и будущее предсказывать умел, а не только мысли читать: вот уже и стрелять в них наладились.
Селен испуганно огляделся. Пространство, конечно, большое, но всё равно замкнутое. В нём было пусто, если не считать машины демона и солдат с автоматами. На воинах ладно сидели комбинезоны одинакового покроя, но разного цвета. Весёленькая рисовалась картина, если не считать того, что в тебя целятся. Немая сцена длилась с полминуты, затем один из солдат, хотя, скорее всего, всё же офицер, отдал автомат соседу и неспешно пошёл к марговой машине. Мундир цвета румянца на персиках обтягивал стройную фигуру. Селен подался вперёд и глаза его раскрылись на весь доступный диапазон: перед ним ведь женщина, да какая! Длинные ноги, безупречная линия бёдер, волнующая грудь! Сразу видно, что бронированный лифчик из форменной одежды исключён начисто. Вряд ли вообще что-то стесняло это восхитительные полушария: не большие и не маленькие — самое то. Упругие и свободные, они слегка приподнимались на каждый шаг и затем послушно отдавались неге притяжения.
Май Тангерес влепил пощёчину тыльной стороной ладони, и Селен очнулся от внезапного транса.
— Зачем? — простонал он. — Почему ты меня бьёшь? Это так красиво! Я забыл, когда и женщину видел! В запретнике боялся глаза поднимать: если уж они без причины всегда готовы ударить, то что…
— Там бы тебя просто отметелили, а здесь насовсем убьют! Очнись! Мы в реальности амазонок. Посмей только на них пялиться — пожалеешь, что рождён на свет!
Селен испуганно огляделся: прав марг, все солдаты — девушки, поэтому и одежда на них нежных оттенков. Красавицы — глаз не отведёшь, но оружие держат твёрдо, и во взгляде холодный расчёт, а вовсе не любовные грёзы.