Квартира, опять оказалась на первом этаже: должно быть, заговорщики полагали, что в их нелёгком деле расходится по одному — придётся довольно часто. Интерьер поразил Мая откровенным запустением. Дряхлые остатки мебели сиротливо жались к стенам, словно без опоры боялись упасть, слой пыли смягчал цвета и очертания как туман. Стёкла в окнах уцелели частично, в дыры проникал сквозняк, а иногда и незамутнённый солнечный свет. Эса огляделась брезгливо, Оливин с грустью. Любовное гнёздышко выглядело в представлениях небожителя более уютным и чистым.
Из другой комнаты вышла Ирма. Она успела снять шлем. Взгляды девушки достались каждому, но улыбка лишь Оливину, и доблестный Страж вновь оброс перьями надежды. Придётся больше времени потратить на игру в заговоры, чем он предполагал вначале, но тем слаще покажется долгожданная награда.
— Идите сюда! — предложила Ирма. — Я немного прибрала.
В другой комнате был выметен сор и стёрта пыль со стола и стульев. Окно опять выходило в заросли кустов, сквозь них с трудом пробивался позеленевший солнечный свет. Грустно место, но для тайных встреч подходит. Заговорщики расселись вокруг стола.
Михаил Евсеевич сразу приступил к делу.
— Эти шлемы, иллюзорная реальность, скрытая война против собственного народа — продукты технологии, а не природы. Мы не умеем с ними бороться, разве что разрушать топором, но это, как вы понимаете, не выход.
— Это даже и не вход! — скучая, сказал Май. — От нас-то вы чего хотите? Технологий ещё более высоких?
Михаил Евсеевич энергично кивнул. Он заметно оживился, обнаружив, что его хорошо поняли, а Май сообразил, что пошутил крайне неудачно. Надо осторожнее вести себя с революционерами: народ энергичный, бойкий — завербуют раньше, чем опомниться успеешь.
— Сигнал ведь передаётся из какого-то центра, так Май говорил! — сказал Оливин. — Надо его взорвать!
Он решил заняться революцией, раз дела любовные пришлось отложить.
— Взорвать меня? — вежливо переспросил Май. — Не поможет! Я имею в виду: и то, и другое не поможет. Воздействие — штука тонкая. Прекращение его не решит старую проблему, а создаст новую.
— Какую? — спросил Михаил Евсеевич.
— Что со всем этим делать! — ядовито ответил Май. — Вы всерьёз полагаете, что люди лишённые наркотика тут же осознают глубину своего заблуждения и приступят к добровольному очищающему труду?
— Это я понимаю! — ответил Михаил Евсеевич. — Людей придётся как-то лечить, но если мы ничего не сделаем сейчас, скоро и лечить будет некого.
— И то верно!
— Мужчины! — провозгласила Эса. — Всё бы вам взрывать и ломать! К тебе это не относится, Май, ты созидатель, но ты сейчас и не мужчина.
Михаил Евсеевич испуганно покосился на демона: он, видимо, плохо разбирался в обычаях маргов и заподозрил самое худшее. Май решил, что события развиваются не так и скучно.
— Что ты предлагаешь? — спросил он.
— Надо действовать иначе! — сказала Эса. — Почему люди уходят в тот мир? Потому что он лучше! Там ярче светит солнце, там зеленей трава, там проблемы решаются легко!
Михаил Евсеевич огляделся. Так взрослый поспешно ищет игрушку для плачущего малыша. Май подумал, что жизнь здесь становится всё интереснее. Он сел удобнее. Михаил Евсеевич повернулся опять к Эсе и горестно покачал головой.
— Они в чём-то правы. Этот мир требует забот и ничего не даёт даром, но разве мы способны отшлифовать его до совершенства, когда никто и начать не хочет?
— Ну, — сказала Эса. — Если не получается сделать лучше этот мир, надо сделать хуже — тот.
Май засмеялся.
— А занятно! — похвалил он. — Простой и здравый подход.
— И это можно осуществить технически? — спросил Михаил Евсеевич.
— Почему нет? Вряд ли у них там сложный…
Май спохватился и замолчал, но слишком поздно. В зрачках аборигена уже вспыхнул огонёк. Так, наверное, разгораются азартом глаза охотника, завидевшего близкую дичь. Михаил Евсеевич улыбнулся, хотя Маю показалось, что это оскал, и собеседник сейчас зарычит. Демон ничуть не сердился, понимал: у людей подлинные беды и вместо исчерпавших себя слов готов сорваться с губ ожесточённый вой. Помочь надо или хоть попытаться это сделать.
— Ладно! — сказал Май. — Поговорим серьёзно. Вы знаете, где находятся базовые станции, хотя бы одна из них?