Как ему объяснить? Я действительно считал, что отдаю долги. Понял это, когда заработали первые мои кухни, когда увидел детей, хлебающих рисовую кашу и с выражением восторга на лице пьющих сладкое какао. Когда встретил на улице трех девчонок в американских ботиночках. Когда раздал железнодорожникам партию штанов. Когда в прибывшем автоклаве удалось продезинфицировать одежду ребят из детского дома и избавить их от тифа. Когда началась принудительная вакцинация — хочешь бесплатную кашу или посылку, изволь сделать прививку…
— Давай, старик, сменим пластинку. Расскажи лучше, как вам тут жилось все эти годы. Много ли винтовочек по сусекам схоронено?
Прохор молчал, но я-то знал, что язык у него без костей. По всё и всех мне доложит. Дорога-то длинная.
… Сергеевка встречала нас всем селом на площади перед деревенским храмом. Даже из окрестных деревень подтянулись мужики на телегах, чтобы забрать свою долю посевного зерна. Событие знаковое, дающее надежду на новый урожай, на жизнь. Не раздружило лихолетье мужика с работой — нас горячо благодарили. Олдер рыпнулся было выдать очередную глупость, но я не позволил.
— Проголодались с дороги. Яишенкой из свежих яиц не угостите?
Нас тут же потащили в дом к тому самому огороднику, которого я давным-давно угостил дробью. Он переметнулся в птицеводы, когда в связи с всеобщим обнищанием лишился рынка сбыта своей зелени. И на яйца чувствовал бы себя неплохо, если бы не агент ссыпной конторы, собиравший налоги. Их много придумали взамен продразверстки — не только на зерно, но и на картофель, масло, яйца, сено. Вот и явился гость незваный по душу «огородника» и все стращал его ударной кампанией, объявленной в губернии. «Ударная по яйцам» — по-моему, пришло время говорить об идиотизме жизни совслужащих. От их фантазий сводило скулы.
Агент на нас с Олдером посмотрел с опаской, но продолжил убеждать хозяина, хоть и сбавив тон. «Огородник» захлопотал у стола, довольный, что есть повод отвязаться от докучливого гостя.
Яишню нам соорудили знатную — большая широкая сковорода так и просилась, чтобы ее очистили. Мы вооружились собственными приборами, но спокойно поесть нам не дали.
— Беда, Солдат, приключилась! — завопил с порога запыхавшийся дед Прохор. — Банда! Сахаров в селе!
В подтверждение его слов с улицы донесся выстрел. Потом другой. Дед исчез со скоростью звука.
— Милиционера кончили! — уверенно заявил «огородник».
— Ой лихо мне, лихо! — заголосил агент. — Убьют меня! Спрячь, хозяин, Христом Богом прошу. Хоть в курятнике закопай!
— Провоняешь, — незло усмехнулся хозяин дома и спросил у меня. — А вы? Тоже прятаться?
— Погодим, — спокойно ответил я и вынул из карман прихваченный револьвер.
Пересел лицом к двери, выложив оружие перед собой. Прикрыл его полотенцем-утиркой с красными петухами. Побледневший Олдер, ничего не понимая, возбудился, аж уши полыхнули как запрещающий сигнал светофора, обиженно выпятил губу и шмынгул носом в расчете привлечь мое внимание. Не до него — я напряженно смотрел на входную дверь.
В комнату зашел решительным шагом мужик аршинного роста, с клочковатой неопрятной бородой. За ним прятался мальчишка, паскудный и кривоногий, с глумливой улыбочкой на губах. В сенях еще кто-то шебуршил.
— Я Афанасий Сахаров! Слыхали про такого? — представился детина с видом местного князька, с насмешкой рассматривая меня, одетого в простою косоворотку. — А вы кто будете?
Я вспомнил, что слышал про этого бандита. Лихой парень, сбежал из-под расстрела. За ним гонялись, но он умудрялся всегда уходить.
— Мы есть америкэн, — на ломанном русском промямлил Олдер.
— Энто они какаву раздают, — наябедничал мальчишка.
— Какаву? Американцы? Отчего ты, — он ткнул в меня пальцем, — в русской одежонке?
— Твои дружки украли заморскую!
Он засмеялся.
— Ну тогда живите, — снисходительно подарил нам жизнь главарь банды.
— А ты — нет!
Не сбрасывая утирки, я подхватил кольт со стола и дважды выстрелил в левую сторону груди Сахарова. Бандит упал лицом вниз как подкошенный. Из сеней выглянула голова. Я тут же огрызнулся огнем, вскочил на ноги и лишь потом сорвал с руки занявшиеся пламенем полотенце.
— Гарри, держи и не опускай мальчишку!
Обогнул стол, схватил пацана за плечо и толкнул его к Олдеру. Подскочил к сеням — там сучил ногами и подвывал мужик, валяясь рядом с бочкой с питьевой водой и зажимая рану на лице. Пуля попала ему в челюсть. Пришлось добить, чтобы не мучался.
Я сунулся было в дверь, ведущую во двор. Грохнул выстрел. От косяка полетели щепки.
Чертыхаясь, отпрянул в темноту сеней. Быстро скользнул обратно в горницу. Зашарил по карманам в поисках обоймы-держателя. Быстро перезарядил барабан, сбросив отработанный гильзы на пол под истошные вопли мальчишки.