Мне тоже. Приставки-журналисты напомнили мне, что я не люблю Нью-Йорк и особенно одного типа с Уолл-стрит. На душе становилось тошно, как только о нем вспоминал. Лишь Олино присутствие как-то сдерживало проснувшиеся кровожадные инстинкты.
— Все, джентльмены! Пора заканчивать этот цирк! — гаркнул я что есть мочи.
— Мистер Найнс! Последний вопрос! — взмолился самый скромный из присутствовавших на пирсе щелкоперов.
— Валяй! — милостиво согласился я.
— Скажите, после перенесенной отчаянной схватке на воде, вы отважитесь снова выйти в море?
Хороший вопрос, между прочим. Я задумался. Однако отвечать не пришлось, за меня все сделала супруга.
— Мой муж, господа, не привык пасовать перед трудностями. Да, картины гибели людей в студеном море так и стоят перед глазами. До сих пор выворачивают душу. Но море… Оно прекрасно, и я уверена, что первое, что мы сделаем, вернувшись домой, — это купим себе яхту.
— Ты правда этого хочешь? — шепнул я украдкой.
— Да, дорогой, — ее ответ прозвучал более чем уверенно.
— Бежим, Оль, отсюда! — попросил я и, изготовившись к старту, окликнул старпома. — Филипп, не в службу, а в дружбу: отправь наши вещи в отель «Бельклер».
Ничего лучше с ходу не придумал. Не «Лютеция» ясен пень, но уж лучше там кости кинем, раз уж так вышло — место-то знакомое. И к снобам я, вроде, попривык. Прорвались к стоянки такси, прыгнули в машину.
— Не знаю, Васечка, что и думать. Это янки, они… странные, — сердилась Оля все дорогу. — Нет ни малейшего желания задерживаться в этом городе. Меня уверяли, что парижане любят туристов, что они гостеприимны, но их терпение не безгранично. Но нью-йоркцы их точно переплюнули.
Я пообещал, что назову яхту в ее честь, и с чувством поцеловал жену в губы.
Шофер такси, который вез нас в отель, возмущенно запыхтел.
— Ведите себя пристойно, а не то высажу на ближайшем перекрестке!
Ну здравствуй, Нью-Йорк, давно не виделись!
… Через несколько дней я взвыл. Мало того, что репортеры, неудовлетворенные коротким интервью на пирсе, буквально обложили нас с Олей в фойе «Бельклер» — нас, категорически не приемлющих публичности! Мало того, что сотнями поступали приглашения на различные мероприятия. Мало того, что посещение Бродвея закончилось прерванным спектаклем и требованием, чтобы я произнес речь из ложи, где сидели. Мало того, что какая-то безумная дамочка донимала меня просьбой устроить благотворительный аукцион, главным лотом которого станет обед с четой Найнс, оплачиваемый победителем. Мало того, что нам пришлось тащиться на банкет, устроенный пассажирами 1-го класса «Титаника», где мне вручили такой же кубок и часы, как и Рострону… Нет, не мало, а очень-очень много, перебор, если учесть еще цветы и подарки, ежедневно поступающие в отель.
Последней соломинкой, переполнившей чашу моего терпения, стало пастрами, присланное из магазина деликатесов Каца. Не то чтобы я не любил еврейскую ветчину, но сколько можно⁈ Требовалось срочно что-то придумать, чтобы элегантно, по-английски, свалить из Нью-Йорка. Ведь я же британский подданный, если верить моему паспорту.
Ложь во спасение не понадобилась. В отель доставили правительственную телеграмму, в которой сообщалось, что меня срочно ждут в Вашингтоне вместе с мсье Рискелем и капитаном Ростроном. Пришлось поломать голову, кто такой этот Рискель. Меня выручила Оля, объяснив, что это наш Филипп.
— Нашему старпому фамилия подходит! — хмыкнул я, недоумевая, что от нас потребовалось большим дядям из столицы САШ.
— Вас будут награждать, — заверила меня жене.
— Лучше бы освободили меня от уплаты таможенных пошлин за испорченные кинопленки, — бурчал я сердито.
Бюксы с пленкой счастливо уцелели, несмотря на мой приказ их выбросить — на них не хватило ни времени, ни свободных рук, так что они счастливо добрались до Нью-Йорка и часть из них оказалась в порядке.
— Там наверняка будет присутствовать министр финансов. Вот его и попросишь, — отмахнулась Оля. — Как ты думаешь, если нас пригласят на обед к президенту, уместно ли будет заявится в Белый дом в платье от мадам Жанны?
— В дерзком платье? Ты готова? Не сдрейфишь в последний момент?
— Чтоб я да пропустила…
— Если согласна, я двумя руками за! Вдарим по пуританизму этих северян нашим калифорнийским патриотизмом. Я тогда стетсон надену.
— Ооо! — закатила от восторга глаза моя восхитительная жена.
… На приеме в Белом Доме Филипп и Артур сверкали офицерскими мундирами, но мы с супругой явно их затмевали. Президент Тафт, толстый как повар хорошего ресторана — про него даже ходили слухи, что он как-то раз застрял в ванне в Белом доме — хотел произнести речь-экспромт. Но она у него не клеилась — он все время косился на Олино платье. Наверное, пытался сообразить, не помешает ли столь вызывающий наряд его переизбранию на новый срок. Вот так ловушка! Соперники в президентской гонке непременно ткнут пальцем и обвинят его в распущенности. Но не мог же он выгнать из Овального кабинета того, кого нация готова носить на руках. Пусть даже он заявился в святая святых государственной власти САШ в ковбойском шляпе, как какой-то техасец!