«Зееадлер», полностью готовый к походу, болтался на дальнем рейде, а путевой легенды у него не было. И тогда фон Люкнер решился на очередную авантюру, которых в его жизни было столько, что он уже сбился со счета. Он решил выдать «Орлан» за несуществующее судно «Ирма». Подчистки в документах, которые специально испортили водой, небрежно перекрашенное название, нестыковки в биографиях членов экипажа — казалось, рейд обречен на неудачу, его маску сорвет первая же серьезная проверка.
Во время жуткого шторма в Северном море «Зееадлер» вышел в поход. Какая блокада — быть бы живу! Свирепствующие волны и ветер загнали парусник далеко на север, во льды. Экипаж не мог даже выбраться на палубу, люки намертво примерзли. Но погода сменилась, корабль смог пуститься в плавание на юг и тут же попал под прицел орудий английского вспомогательного крейсера. Ему приказали остановиться для досмотра.
— Тут начинается самая веселая часть приключений фон Люкнера и его команды, — рассказывал мне Ловелас, бросая взгляд до на компас, чтобы не отклониться от курса, то на людей Гаривела, сосредоточенно монтирующих пулеметы. — Только представьте: англичане с размаху сели в лужу, не сумев раскусить, с кем встретились. Нет бы проверить парусник по ллойдовскому справочнику. А они ограничились поверхностным досмотром и даже выразили фон Люкнеру, притворившемуся норвежским капитаном, сочувствие за страдания, выпавшие на долю корабля во время последнего шторма. Им даже не пришло в голову, что внизу, прямо под их ногами, в тайных помещениях прятались вооруженные матросы. Два десятка моряков, что-то лепетавших невпопад по-норвежски, груз леса на борту, фоточки на стенах, граммофон, играющий «Путь далёкий до Типперери», юная леди на борту, якобы жена капитана…
— Женщина-то откуда взялась? — удивился я.
— Они переодели смазливого 18-летнего юнца! Нарядили его как бабу, а лаймы купились! Даже не заметили винты, которые на таком корабле никак не могли стоять!
— Откуда вы знаете столько подробностей?
— О, это не менее занимательная часть истории. После счастливого финала прорыва блокады, «Орлан» навел знатного шороху на Атлантике. Датчане, французы, британцы — кто только не попался в лапы хитроумного фон Люкнера. 300 человек пленников набилось на его борту. Такую прорву народа не прокормить, сообразил бравый корсар кайзера. И что же он сделал. как вы думаете?
— Что? Рассказывайте, не тяните! — подыграл я капитану.
— Пересадил их на очередной захваченный парусник, срубив тому все вооружение, кроме нижних парусов, чтобы выиграть время и убраться подальше, пока они будут добираться до ближайшей гавани. И отпустил. Через десять дней они были в Рио-де-Жанейро и взахлеб делились историями о своих приключениях. И надо признаться, ни один пострадавший ни слова упрека не выразил в адрес графа. Его поведение было безупречным, содержание пленников, особенно капитанов, напоминало круиз по Атлантике. Они пили призовое шампанское, объедались деликатесами с чужих кораблей, офицеры спали в трехместных каютах, в их распоряжении были книги и настольные игры. На средней палубе для них играл судовой оркестр.… А бразильские газетчики окрестили фон Люкнера «Морским дьяволом».
— Джентельмен удачи оказался настоящим джентльменом!
— Именно так, сэр!
— Интересный враг, — задумчиво пробормотал я, бросая виноватый взгляд на жену. Меня ждал непростой разговор.
… Католическая церковь, большие, без изысков двухэтажные здания с просторными крытыми верандами и широкими окнами с видом на море, подобие набережной, толпы разнообразного люда, порой весьма экзотического вида (особенно туземки с голой грудью, на которых тут же начал пялиться Леха), обилие зелени, ласкающий взгляд пейзаж — покрытые джунглями горы, лазурные воды, — ожерелье из цветов каждому прибывшему от портовых аборигенов. Папеэте производил приятное впечатление, а мы встретили самый теплый прием от администрации. Здесь знали о вступлении Америки в войну, французы приветствовали нас с неподдельным энтузиазмом, губернатор закатил банкет с салютом и помог снять неплохой дом для моей семьи — внешне простенький, но просторный внутри, с деревянными полами, европейской мебелью, столовой и нормальными спальнями с большими кроватями под москитными сетками. Сейчас, к концу сезона дождей, от москитов спасу нету — даже в раю, увы, найдется своя ложка дегтя.
Решив вопрос с устройством семьи, я виновато признался ей, что хочу поучаствовать в борьбе с пиратом.
— Ни одной драчки не можешь пропустить, — сварливо буркнула жена, но тут же улыбнулась, поцеловала и отпустила на войну.