Пулеметы продолжали угощать повстанцев свинцовыми приветами, в их грохоте Панчо трудновато было сообщить подельникам о необходимости полной и безоговорочной капитуляции. Его самого гораздо больше волновало поведение собственного коня — нож я не убирал, и дернись скакун от испуга, революционеру придется на всю жизнь забыть, как горячи бывают сеньориты по ночам в объятиях героев.
— Убери свой мачете, гринго! — взмолился он, когда чуть не съехал на круп коня, чтобы сохранить в целости свои причиндалы. Напускной лоск и бравада слетели с него, как осенние листья под порывом ветра. — Я уже все понял: ты хефе, босс!
Подчиняясь моему повелительному жесту, разбойник именем революции спешился и замахал своим людям. Пулеметы тут же стихли.
— Прикажи своим, чтобы спускались в седловину и складывали оружие.
Панчо поднял на меня затравленные глаза.
— Без оружия нам крышка.
— А с оружием труба, — съехидничал я, но он меня не понял, поэтому пришлось пояснить. — Никто вас оружия лишать не будет. Полежит тут, пока мы не проедем дальше.
— Можно ли тебе доверять?
— У тебя есть иной выход? — переспросил я. — Или хочешь, чтобы мы вас погоняли по горам, пока не перебьем всех до одного?
— Да кто вы такие⁈ — застонал Панчо. — Мы спокойно перехватывали идиотов, шествующих в Тихуану, и раздевали до нитки. Но с подобными вам еще не сталкивались.
Он принялся кричать и махать своим сомбреро, призывая подельников выполнять мои требования. К моему несказанному удивлению, они подчинились. Под дулами пулеметов спустились в седловину, захватив своих раненых, Сложили в кучу разнокалиберные винтовки, среди которых выделялись капсюльные дульнозарядные ружья прошлого века, а также два десятка… луков (2). Они вышли на «большую дорогу» с луками и стрелами — мама дорогая, роди меня обратно! Теперь же сбились в плотную толпу, бросая на меня испуганные затравленные взгляды. Оборванные и босые, со смуглыми скуластыми лицами, с длинными черными спутанными волосами, они походили на индейцев — тех, кого по обе стороны границы не считали за людей, отнимали у них землю, имущество и приучили безропотно подчиняться. Если и было кому в Мексике бороться не щадя жизни за землю и свободу, так это им, коренным жителям страны, ввергнутым в беспросветную нищету…
— Сеньор! — прохрипел один из горе-экспроприаторов, протягивая ко мне руки-веточки. Его тело прикрывала лишь набедренная повязка, несмотря на прохладу, царившую в горах по ночам. — Мы не ели три дня!
Мое сердце дрогнуло.
— Изя! — решился я. — Оставь им половину наших припасов.
— Но босс…
— Не спорь. На равнине за деньги разживемся. Прощай, Панчо Вилья! — раскланялся я с тихуанским Робин Гудом. — Надеюсь, наши дорожки больше не пересекутся.
… Проводник Мигель долго смеялся, когда я поведал ему, кого встретил.
— Да какой этот чернявый пес Панчо Вилья! Все известно, что у Вильи рыжеватые волосы. Объявлениями о его розыске с описанием внешности пол-Мексики было оклеено при Порфирио Диасе! Думаю, этот ухарь промышлял здесь как главарь банды, рассчитывая влиться в ряды дивизии Вильи, когда наберет достаточно оружия. А индейцев, желающих заполучить винтовку тут пруд пруди. Одного убьют, двое на его место встанут. У них даже нет лошадей! Какие из них разбойники?
— Почему правительственные войска тут все не утихомирят?
— Настоящие солдаты? — рассмеялся проводник. — Эти похеро мечтают лишь об одном — всласть предаться безделью и желательно в обнимку с бутылкой мискаля.
Я наградил его испепеляющим взглядом — негоже сравнивать солдат с онанистами. Хосе стушевался и расплылся в извиняющейся улыбке от уха до уха.
— Зря сердитесь, сеньор. Просто вы еще не видели солдат из столицы. Встретите — и тогда признаете мою правоту.
Вскоре представился случай убедиться в словах Мигеля. Спустившись на равнину и немного попетляв между кукурузных полей, пыльных дорог с здоровенными кактусами по обочинам, перейдя вброд пару безымянных речушек, мы уткнулись в бивуак правительственных войск. Вернее, в деревню, в которой они встали на постой. Никаких часовых, до нас никому не было дела. Наступили часы сиесты, которую тут решили провести по-своему. Многие солдаты не устояли перед веселящими свойствами мескаля, и теперь их неподвижные тела можно было обнаружить в самых неожиданных местах. За ними безразлично наблюдали тетки в черном, перебирающие четки, укрывшись от солнца в тени своих лачуг.
В другое время, я решил бы деревню объехать, но нельзя пренебрегать малейшей возможностью нащупать след Марианны и сына. Тут пригодился бы Ося с его прокаченным скилом очаровывать мексиканочек, но за неимением гербовой пишем на простой.