– Не надо, – тихо попросил он, когда она высвободила руку и в очередной раз вытерла влажную щеку. – Не б-бойся. Дыши, как я.
Эля кивнула, чувствуя, что паника начала отступать. Когда вернулся Михаил Леонович, неся в руках механический тонометр, она нашла в себе силы поднять с пола телефон и снова отойти в сторону, удерживая взгляд Саши.
– Соня?
– Я в порядке, – отмахнулась она. – Лучше скажи, что с Сашей.
– Не шевелись, – скомандовал он племяннику, застегивая манжету вокруг его руки и сжимая резиновую грушу. Спустя несколько секунд, которые показались Эле вечностью, он цокнул языком и выпрямился.
– Вот вам и «Дракула». Как скакнуло за считаные минуты. – Он обернулся к Эле, снимая с руки Саши манжету. – Что же вы тут наделали?
Она растерянно заморгала.
– Мы, – он кивнул в сторону Саши, – из-за вас сильно переволновались. И воздух в палате сухой…
– О чем ты? – перебила его Софья.
– У Саши поднялось давление, поэтому пошла кровь. Такое бывает, когда связь еще хрупкая. Чаще у подростков, реже у взрослых. Волнение, эмоции… В романтических фильмах любят упоминать об этом.
– Я думала, это выдумки сценаристов, – призналась Эля.
– Как видите, не всегда. Будьте добры, попросите медсестру принести компресс. Нам нужен холод.
Когда Эля выбежала в коридор, Саша сурово посмотрел на дядю.
– Она ра-расстроилась. Из-за твоих ш-шуток.
– Брось, я же объяснил, в чем дело, – возразил Михаил Леонович.
– Ра-ра-расстроилась, – повторил он, сминая простыню в кулаке и от негодования начиная заикаться чаще. – Она не в-виновата.
– И правда, Миша, – вставила Софья. – Не все могут понять, когда ты говоришь серьезно, а когда нет.
– Ну, если не могут, тогда объясню прямо. – Мужчина пожал плечами, заставив Сашу закатить глаза.
Эля вернулась спустя несколько секунд, неся в руках салфетки.
– Медсестра занята в другой палате. Я все сделала. Намочила холодной водой и сложила…
Она замолчала и смущенно отвела глаза в сторону. Михаил Леонович заработал от племянника еще один колючий взгляд.
– Ангелина, – мягко сказал мужчина, забирая у нее салфетки и кладя их на переносицу Саши, – надеюсь, вы правильно меня поняли. Я не обвиняю вас в том, что случилось. Реакции родственных душ друг на друга редко поддаются контролю.
– Но все началось с моей музыки? – несчастно уточнила она.
– Нет. Все устроено несколько сложнее.
– Теперь вы назначите новые обследования?
– Если есть какие-то жалобы на самочувствие. – И Михаил Леонович обернулся посмотреть на Сашу.
– Нет, – буркнул тот.
– Хорошо. Но, боюсь, сейчас визит все же придется закончить. Завтра сможете вернуться.
Элю будто окатили ледяной водой после нескольких часов, проведенных на солнце. Саша сделал попытку приподняться с кровати, но тут же упал обратно и зашипел себе под нос.
– П-почему?
– Потому что еще недавно ты был в коме, – напомнил Михаил Леонович. – И тебе нельзя так сильно волноваться, если не хочешь завтра вернуться в реанимацию.
Эля и Саша обменялись беспомощными взглядами. Изо всех сил стараясь не заплакать, она сцепила руки в замок.
– Я смогу прикасаться к нему?
– Сможете. Но лучше не так, как вы делали только что.
В его устах это прозвучало двусмысленно. Саша густо покраснел.
– У-увидимся завтра, – сказал он, когда Эля снова приблизилась. Над его верхней губой остался едва заметный след высохшей крови.
– Я должна приходить к тебе каждый день, пока связь хрупкая, – напомнила она, не чувствуя прежней радости. Она бы ни за что не простила себя, если бы Саше стало хуже. – Ты правда не злишься?
Вместо ответа он осторожно взял ее за руку. Затем снова поднял взгляд к лицу, будто желая убедиться, что она была не против.
– Нет. А ты б-боишься крови?
– Твоей – да, – ответила она. – Я не хочу навредить тебе.
Неуверенность на его лице сменилась решимостью, сразу ослабившей давление в ее груди.
– Я б-буду в порядке.
Он опустил взгляд на их соединенные руки и нахмурился, подбирая слова. Потом усмехнулся.
– В-видишь? Вот как я люблю «Д-дракулу».
Эля тихо фыркнула. Если бы Саша действительно чувствовал себя плохо, то вряд ли смог бы шутить. Когда она отошла, на стул рядом с кроватью села справившаяся с собой Софья.